Жизнь и Политика

[admin]

Отчуждение всегда схлопывается мыслью. Заговаривается ей. Завораживается. Если ты не злобив, не самолюбив, не циничен. Если ты ждешь угадывания, если ждешь откровения и открытия. И здесь свежесть сразу - в этом лучистом обращении не к предикатам и к инструментарию, а к "что" и "какое" из уст и сознания солнечного Андрея Вадимовича. Он личность и он сильный когда говорит не о корневой связи культур и цивилизаций, а о срастании наверху. И сам посыл, и сама интонация - туда. И восприятие другое тогда. И вера другая. Особенно, когда в результате о человеке. Если тебе даже так много лет, но все равно о человеке. Как Владислав Александрович. Он верен, потому что там слоями, там знанием, там обмысливанием и там непререкаемой заботой о сущем. О его первопричине. И его объективации. Он, человек, основа основ и основа измерений, из его сознания - мир, и мир - в нем, и вера человеческая и плодородие, из этого уникального опыта разума, из его преспешностей и забот, и огорчений тоже. Философ. Он светлый если честен. Это и в выправке, и в сути. И в безукоризненности интонации, даже если она плетется словом и уже не слагаемым выговором. Если есть целое и если из цельности и целостностью, если с заботой, тогда в "я". И в "меня". И в мир. Разумный и мудрый. Как София.


Юбилейное 150-е заседание семинара «Проблемы рациональной философии», 20 февраля 2024 г. Руководители: член-корреспондент РАН И.Т. Касавин, академик РАН В.А. Лекторский. Тема "Природа философии». Мероприятие приурочено к 300-летию Российской Академии Наук. Участники конференции: И.Т. Касавин, А.А. Гусейнов, В.А. Лекторский и А.В. Смирнов.

На фото - Владислав Александрович Лекторский.

[admin]

Хорошо пел. Перед началом футбольного матча. Заключительного тура. В борьбе за серебряные медали. Российской Премьер Лиги. Пел хорошо. Так фигурально поводя руками. И бородой. С заломленной кепкой. И в джинсах. Хорошо пел. Ритмично. Не затрачиваясь. Так, что девушки в округе и не только снимали. Не восторженно, но как-бы обязательно. Как бы и себя на фоне поля. И сразу - в сеть. Чтобы ясно было. Какие мы и где. Не очень, прям скажем, красивые. Но можно. Когда прямыми линиями. И агрессивно пойдет атака. Расписанная тоже. По часам. Отработанная. Такая обязательная. Функциональная. И собранная. Как Акинфеев. Вот только этот залихватский паренек из новеньких. Невесть откуда. Он не может так. Он еще горит. И кружит его. И заводит. Рвется. Он не умеет еще быть покорным. Дисциплинированным. Обстоятельствам. И настроениям. У него еще есть порыв. Он такой не правильный здесь (от депрессивного Карпина). В этих уже внятных и привычных линиях и схемах, и редко когда зигзагах. Как у Медины, кто еще находит возможность и желание (что, может быть, главное) видеть трибуны и слышать мяч. Или у Мойзеса, здесь тоже про не наш характер... Ответственней что ли он к профессии. Или наоборот - безответственней. К ее потагониям. И к эквилибристике ее. Это когда красиво. Легко и незатейливо. Когда внутри красиво. Когда и на трибунах сидели в бабочках. И когда Кипиани - с пасом. От ума. И когда есть театр под открытым Небом. И с открытым забралом. Это вовсе не значит навалом и сумятицей. Грызней. Футбол - это жизнь, и это правда. Да, и в обязательности тоже жизнь. С оковами только. Когда вроде видимость, а не замешивается, не творится. Не колдуется. Не тонкостью, не изыском. Не белым платьем. И отсутствием хот-дога. Чем-то совсем Иным. Ухмылкой, возможно. Венчиком. Параболой. Здесь математика, но высшая, когда вырисовывается и когда характером. И судьбой тоже. Когда без времени. Как разговор травы с небом. И кто откликается, бог весть. Здесь совсем о другом история. И совсем другими атрибутами. Здесь поют. Но когда хором. И когда изнутри. Из общности и из сердца. Откуда и рождается Победа.

4 июня 2023 года. ЦСКА-Ростов 4:1. Заключительный тур РПЛ сезона 2022-2023.

На фото - Валерий Карпин и Владимир Федотов.

[admin]

Ну не все же ты можешь тащить. На себе. И не всегда. Даже если ты Моцарт. Достаточно уже того, что воздух - твоя стихия. И солнце. В твоем озорстве. И в резвости твоей. Когда хулиганишь по-клоунски. Всласть. Как кудесник. Отвязно и дерзко. Как истинный коверный. На зеленом ковре. На футбольном. В таком возвышенном и человеколюбивом стиле. По-клоунски. И по-спартаковски. Потому что вольно и преданно. Как стихия. То, что ты сотворил в прошлый раз - уже счастье. И здесь бы повторил... Но. Какой же есть вдруг аромат. Во всей Москве уже трудно сыскать. На арене здесь, такой вдруг обязательный и такой теплый. Вдыхаешь и успокаиваешься. Обжитым обволакивает. От мира сего. И не от мира. И даже от Кукуяна. Это же надо так под Сюткина разогреваться - и себя, и своих оруженосцев. Терпеливо. Прямо добросовестно. По-настоящему. По бровке. Так прямо трудолюбиво. Здесь же спектакль, но люди совсем не напоказ. Например, вот этот человек, как он работает с полем. Каждый сантиметр, такое ощущение, что Дело жизни. И так точен с вратарем тренер - надежно и спокойно. Здесь многие - при деле. И кто на стадион - как на праздник. Обязательный, но не повинный. И детей много. Когда вместе и по-настоящему. Семьей. И парами. И друзьями тоже. Но настоящей энергии, когда Чаша, на этот раз - увы. И 30 лет петь одно и тоже, тоже, Валера, не ах. Но руки, они - душа. Ты слышишь, сосед?)

Динамо-Спартак. Мир Российская Премьер-Лига. 20 августа 2022 года. ВТБ Арена (Стадион "Динамо").

[admin]

Здесь надо быть просто честным. И чистым. В языке. И в знание своем. В его высоте. И незнания тоже. И сомнения. И в атакующей обращенности. В отваге. "Как играют овраги". Надо быть глубоко и даже чаще всего безосновательно рефлексирующим, чтобы противостоять громаде. Мраку. Стойбищу. Когда страшно. Страшно умопомрачительно. Когда каменеет душа. Когда все против жизни. Но выдвигаться надо. И защищать. Отменным и безукоризненным стилем и отношением отменным. Это как дуэль на рапирах. В белоснежных колготках. И в белых перчатках. Но с открытым забралом. Наголо. Чтобы просто сказать дураку, что он дурак. А мерзавцу - мерзавец. А подлецу - подлец. В самом танцевальном смысле. И с внутренней рифмой. Как у Богов. И когда на краю. Когда кроме дома уже не остается ничего. Вернее так - Дома. И даже когда дома уже нет. Порог. Вот так и создается язык глубины. Глубинного. Тех волнений и процессов, что отследить невозможно. И разредить в них невозможно. Пулеметом. Невозможно тоже. Это как в воздух. Так разговаривает Вселенная, задумавшись. Так река обвивает скалы, прикоснувшись. Так магма течет. Бескомпромиссно и беззастенчиво. Невероятной мощью. Даже для самой себя. Так можно сражаться наотмашь. С копьем. Наперевес. В очень выверенном развороте. В момент удара. С таким глубинным подтекстом. И с все сокрушающей иронией. И пусть она будет какой угодно: даже от постмодерна у человека модерна. То есть высшей внутренней организации. И высшего внутреннего порядка. Не стоика, нет. Но ученика. В учительстве. При всех изысках умопомрачительной спонтанности. И случайности тоже. Молодости в совсем без возрастной усталости. О вере. Верно найденными аргументами. Для своих. И это текст не протянутой руки. И не извинительный. И даже не примиренческий. Это воинственно и правдиво. И набожно. Своим ритуалом. Своей площадью. Построением своим. Выправкой. Способностью своей. Потенцией. Интеллектуальной силой. В панцире правды. В доспехах достоинства. Это умницы, где все сопряжено с нетерпением. Подлости. И ненавистной грязи. Это воины света. Всегдашние Победители. Потом.

Александр Вадимович Рубцов "Институт философии и философия институтов". Вопросы философии. 2022. №5. С 192-205

[admin]

Ну цыпа. Ну это же просто цыпа. И чудо. Это фантастика какая-то. И вот эта вторая. Но первая - это же ах. В тысячной - Ах!!! С ума можно сойти. Вот просто остановиться. И не шагу. Просто - открыв рот. И забыв обо всем. Просто смотреть и смотреть. И восхищаться. Идеалом гетеры. Несомненным идеалом. Недосягаемым. Умопомрачительным. И это талант. Талант так, что - о, боже. Чтобы вот так. Наотмашь. Уж как я понимаю тебя Клеопатра. Как понимаю. Когда не красота даже, а запредельное волшебство. И магия. Так вот ради чего и кого эти маленькие и ничтожные недочеловечки в поте лица своего, нервов и страха куют железо-злато и остервенело, безжалостно кидаются на на беззащитного и мирного. И счастливого. И любимого тоже. Так вот, что вызывает такую оголтелую ненависть, такое истовую непримиримость, такой звериный оскал, апокалиптический - собственная неудовлетворенность, собственное старение и угасание. Как это психологически разоблачительно - быть уже и давно нелюбимым. Отвергнутым. Загнанным. Вот откуда так яростно поднимается щетина, и откуда скулится так. Дико скулится. Просто отчаянно. От тоски и от беспомощности. От невозможности уже. И тогда всему миру - в отместку. В отповедь. В наказание. Кинжалом - под ребро. Плахой. Напалмом. Ах, Вы никчемные и трусливые. Вы отыгрываетесь на других. Состоятельных в силе. И в правде. Сегодня вы купите ее, завтра - она будет смеяться Вам в лицо. Хохотать. Дерзить. А вы будете ползать на коленях. И умолять. Даже если в финале вам сыграют гимн. Под флагом. В очень технологичном и качественном кино, хорошо сыгранном и спетом, смоделированном сложно и очень талантливо, и написанном умно, и организованном, с очень органичной камерой и наивкуснейшим монтажем... и только финалом опрокидывающим смыслы в кулисы - туда, где Она. И туда где Они, измученные насилием, но продолжающие противостоять. Злу и аду. Бороться. И отдавать жизни. Ради любви. Истинной. Настоящей. На века.

Фильм "Мистер нокаут". Сценарий - Владимир и Олег Пресняковы. Режиссер - Артем Михалков. Оператор - Юрий Никогосов. Композиторы - Иван Бурляев, Дмитрий Носков. Константин Куприянов. Премьера - 22 февраля 2022 года. Кинотеатр "Октябрь".

[admin]

Непросвещенно. Без Просвещения. В пытливости, в живости ума. Стерильно. Жгуче-стерильно. С опустевшим забралом. И без песен. Когда вскачь, но вхолостую. Все затягивает болото. Внутреннее. От нежелания. И слабости. И от невозможности. И от бессилия. От огромных и нерастраченных сил, но стиснутых волосатой рукой. И скудоумием. Деспотизмом. И еще трусостью. Невероятной трусостью и страхом. В воздухе. В его отсутствие. И отчаянная безнадежность. При кажущемся солнце вокруг. И при кажущейся сытости. Когда просто набить брюхо. От собственного хвастовста. Как будто в машине времени. В рамки прошлого. В его границы. В холод его. Но не в суть. Когда радостным галопом. От предчувствия утра. Здесь сыро в душе. И одиноко здесь. Невозможность быть услышанным. И замкнутость. Отчаянная неразговорчивость. При кажущемся словопотоке. В другую реальность. От себя одинокого. И разлученного с миром. С возможностью танцевать. Когда навязанная война. И все от обороны или от нападения. От агрессии. От пугающей непредсказуемости. И не идти вперед. А замереть в стойке. С прикладом - на ладони, с дулом - на затылке. В облученном пространстве ненависти. И где мерность и заученность. Когда вне языка. И вне рифмы. Под пунктами и подпунктами. Со статьями. И актами. От бумаги и ветоши. От жестокости слова. И дела. И безделия. О чванливости и подобострастии. Когда только не человек. А подневольный. Послушник. Раб. И только массой. За подаянием. За помилованием. Только на коленях. Со смирением. С гаденьким подползанием. С выучкой. Дисциплинкой. Когда нет солнца, а есть лампа. Слабого каления. Почти без каления вовсе. Когда темно и еще темнее. Когда пряча глаза. И не протягивая руки. Когда в человейниках. И каждый - в своей соте. Когда без права на ошибку. И без права вовсе. Когда безжалостно и по печени, и по человечине. Когда подлость. И позор. И отсутствие совести. Здесь с миром так. Как без мира. Вовсе. Когда с молитвой - внутри. И стенанием. С горечью. С забвением. В непонимании. В неосознании. В несвободе. Во сне. Как будто - во сне. Как в небытии. В разбитой будущности. В отмененной. Скрученной. Связанной. Забитой. Когда без возможности воскресения. И без детства. Без смеха и смеха. Заливистого. Залихватского. Когда тень за тенью. Без пути. Под прицелом. Под пятой. Во мраке. От себя.

[admin]

И премудро так, и любомудро. И cложно-витиевато. Языком явно не куртуазным. Не панибратским. Не в простоте и даже не в искренности. Обстоятельно так и насупившись. И доказательно, видимо. Для кого-то. И актуально. И таким осознанным, вдумчивым, выверенным слогом. Вежливым. Кажется. Со званиями и с регалиями. С постами и с орденами званными. Обласканный. И почитаемый. А неуклюже-то как. Неловко. Больно. И обидно. За мировую культуру. За британскую и за американскую (атлантическую). За шедевры и за времена. За степень изысканности. И чистоты. И порядочности. И честности. И самоуверенности. И преданности. В литературе. В кино. На театре. В танце. В языке. И языкознании. За особый профессионализм. За стать. За мужество. За отзывчивость. За пытливость к другим культурам, особенно - к русской. Да, и при этом - за сонмище ошибок и конфликтов. Предательств. Слабостей. Нелепостей. Но без агрессии и без неприятия. За тех, кто приютил и обогрел бессчисленное количество талантов-гениев со всего мира. Сирот. Бездомных. Выгнанных. Вычеркнутых. Оболганных. Распятых. Нуждающихся. За тех, кто сражался со злом. И с нечистью. Плечом к плечу. Стойко и гордо. За тех, кто свободолюбив.

От тех, кто свободу попрал. Опорочил. Расстрелял. Четвертовал. Со злорадством. Гневливо. Вдруг - о расизме. Межкультурном. Межцивилизационном. Кто рушит культуру собственную. И человеческое в человеке. И утремленность к правде. И смелости. К индивидуальности. От тех, кто презирает Другого. Взращивает ненависть и нетерпимость. Злость. Свинцовость. Тупость. Толстокожесть. Сеет. Лелеет. Окормляет. Натаскивает. Дрессирует. Вне жалости и добра. Супротив воспитания ответственности и воли. Обретения достоинства и понимания. Сочувствия. Жалости. Чести. Достоинства. Когда Раскаяние и Покаяние - первый шаг. В акте личностном и общественном. В акте обязательном. Для возможного пути вперед. Из катастрофы и пропасти патологического вранья. Покаяние за совершенные преступления. Против человека. И мира. Покаяние перед невиновными. Коленопреклоненно. Долу.

Не расизм, а суд. Правовой. Независимый. Устремленный к объективности. Обретенный в многовековой и страшной борьбе за демократию. С огромным количеством жертв. За право собственного голоса, собственной судьбы. За право думать и поступать. Дышать. Творить. Во имя справедливости. Во имя тех, кто избит. Вне границ и вне времен. Вне истории. И да, есть Людвиг Витгенштейн, который сделал для культуры и для языка, для сознания, для возможности созидать, для мира столько... От сердца. От ума. От души. А Вы - бесстыдно. И цинично. И даже уже про британские истоки фашизма (!) (Прочел бы Черчиль...). Вы перестали уважать и почитать, быть благодарными и интеллигентными, скромными и вкрадчивыми. Великодушными. И еще Вы разучились смеяться. И вами забыт карнавал. Вы боитесь общности и танца. Любви и легкости. Песен. Когда кружится голова от счастья. И от воздуха. От полета. От упоения. От восторга. Когда упоительно. И взахлеб. До неба.

Зачем Вам враг. Зачем. Только тогда Вы чувствуете хоть какой-то смысл собственного существования. И собственного огалтелого одиночества. И оставленности. Зачем. Зачем вам враг.

Александр Владимирович Щипков "Цивилизационный расизм и возможность исторических исследований в рамках цивилизационного подхода". Журнал "Вопросы философии". №2, 2021 год.

[admin]

Когда пространство гудит вне. И сжимается внутри. От предчувствия катастрофы. Когда страшно. Ежесекундно. Когда ежесекундно больно. Когда только сам с собой. И с нервами. Когда большая ловушка - завтра. Ложью пропитанная. Заготовленная на провокацию. На убаюкивание. На расслабление. На запись и фиксацию. На слежку и тайнопись. На подсчет. На карандаш. На предвкушение. А потом - по полной. Уже через миг. Из всех калибров. Бессовестно. Бесчеловечно. Подло. Без разбора и наотмашь. В кровь и сапогами. На уничтожение. Собственной режиссурой и дрессурой. И авторством собственным. Когда оплачено. И без свидетелей. В протоколы, расписанные заранее. Химкинским выездным. И кремлевским несменяемым. И грязью - в своих. Бессмысленной. И асфальтовой. И словесной. Заученной. Рыками мегафонными. И похребтовыми палками. Пошейными. По затылкам и лицам. В автозак и в клетку. В бараки. За непослушание. За свободу. За правду. По делам сотканным. По камерам растолканным. По этапу раскиданным. И только гордость, кто выстоял. Кто себя победил. И кто выдержал. Кто опрометью не бросился. Не спрятался. Не шептался. Не важничал. Кто себя отстоял. И нацию. Кто не унижался и не лизоблюдствовал. Кто прямо стоял. Не покачиваясь. Не провоцируя. Не неистовствуя. Кто рифмы слагал и ритмы, под стук собственных зубов. И скрежет. Кто руку женщине. И старику. Кто слабого не опрокинул. На плечах вынес. Кто улыбался. Кто воздухом наполнил Москву. И страну. Забытым. Достоинством человеческим. И осанкой. Кто не дрогнул. Не сподлиничал. Кто заснет спокойно. И кто рассмеется. Даже в камере. И даже перед пулей. Того, кто предал.

23 января 2021 года. Россия, Москва.

[admin]

Западная демократия готова была. Внутренне готова. Она как всегда оказалась сильнее автократии. И якобы порядка. Вот эти испанские полицейские, поющие и танцующие для людей, - это и есть проявление самого главного, что и испытывает чума. И Боккаччо с Декамероном - это тоже история спасения. Здесь избранные и готовые придут совершенно к другим формам коммуникации. И театр изменится, и кино. Искусство будет совсем другим. Не отсюда - из ненависти. Лютой ненависти не просто к чужому. К другому. И в экономике также. Не закончится все через несколько месяцев, может дно - через пару лет. И тогда в отскоке - все заново. Мы так не сможем. И все же ростки будут. Очень важные ростки в сознании. Не закрыться. Не спасаться. Не вытирать-мыть руки. Другое. Здесь будут выигрывать сильные. Здесь в обители будет формироваться совсем другие уровни. Не из вирутальной реальности. Не из игр. Не из скаченных фильмов. А от отказа. Именно в этой ситуации - от отказа. От необходимости другого. Совсем другого. Не будет так, что вот закончилось, и давайте как раньше. Это как содрать шкуру. Это обретение или не обретение. И именно сейчас увидеть глаза. И друг друга. И полностью открыться. И перестать не быть в телефонах. И с экранами. Это и есть возвращение к бумаге. И перу. Это очень из возрожденческого. Когда наперекор. И совсем другой дорогой. То есть война не может миновать. Но она может быть совсем по-другому. Это искусство. Но уже построения самой реальности. Это рождение и возрождение реальности. Как дельфины в Венеции. Вот эти дельфины они совсем рядом. И были совсем рядом все это время. Но мы шли в другую сторону, не замечая их. И не случано появилась Грета. Так и в бизнесе. Это чувствовалось последнее время. Как в Давосе - вот эта социализация бизнеса. И в политике. Слова Меркель - это совсем из новой Германии, из нового мира. Это будет все происходить, несмотря на страх. Страх, все-таки, будет превалировать и прогрессировать. Но как неизбежная расформатирование его - вот это движение к человеку, и к миру. Все, что происходит, огромное следствие. И можно говорить не о наказании, а о неизбежности взаимосвязей. Всего и каждого.

[admin]

Из города уходит жизнь. Следствие, а не причина. Дыхание стали бетонировать уже давно. Остался остов. Даже то, что хотело сопротивляться, спряталось. Центр более сосредоточенный и одинокий. Холодный центр со всплесками еще безумств: фрики, даже в медицинских прикидах и зазывалы в бары. Их закроют тоже скоро как и фитнесс. Еще огни, оставшиеся и напрасные. Скоро - темнота. Кто за этими окнами в "Пушкинъ". А пустая консерватория и ссутулившийся Достоевский - и вовсе. Не странно, но челядь в спальных совсем ничего не понимает. Много наносной якобы гордости и уверенности - минует. Скользко и гадко на ТВ. Опять и повсеместно. Поэтапный карантин. И чрезвычайщина. Дышится, таким холодным ветром. И пустотой. Вползает, как тогда в "Катерине Ивановне". Это тревожное вползание. Неприметное, но настойчивое. Спокойная ответственность лучше. Гораздо лучше.

[admin]

Не ощущение войны. Или незнание. Насколько мир другой без информации. И как это ощущается воздухом. Как уныло приходит город в бессилие. Которое в чрезмерном оптимизме и браваде. Что сейчас самое важное - ответственность или ответственность не. В этом холодном и пронзительном солнце. Солнцестояния. И как глупо звучат вопросы "как теперь жить" и "жить на что". Преодоление смертью. Или невозможность. Кто как внутри собирается. Сколько вот этого стояния внутри. Какая глупость отрицания. А от сердца к сердцу. По-настоящему. Кому мы сейчас нужнее. Как будто становится лучше. Вот Меркель так собирает страну. Это важно говорить. И слушать важно. И только самое необходимое. Суть. В ком совесть нечиста. Тем более. Совсем другая жизнь. Совсем другие пространства. И любовь другая. И отрицание. Вот собирать чистоту. И вокруг нее. Может быть, сила в этом. В смелости чистоты. В храме изнутри. В песнопении. Не терять и не бороться, а стоять. И все силы на это. Не выживать и не спасаться. А чрезмерно чувствовать. И ощущать. Чем больше запрета, тем сильнее пружина. Тем сил должно быть больше. От сегодняшнего знания слабеем. Другим языком и другими системами. Качествами другими. Связками. Искать нового соприкосновения. И нового времени. И так вместе. Если получится. Если получится.

[admin]

Как интересно, что напишут потом. Об этом. Спустя столетия. И как будут вспоминанть. И будут ли. Кто передаст этот воздух города. И его еще тишину. И еще по инерции скольжение. Как будто еще недавним. Как будто наперекор, без бравады, но наперекор. Вот эта женщина, в возрасте. Глаза, не погруженные в экран. И еще вечером, но не вечерней. В глаза. Где страха нет. И еще красота. Москва же стояла, и не раз. И тогда в 12-ом. И в 41-ом. Москва же устояла. Через испытания. Через холод и пожар. Фатализм - он очень важен. Он крепок. У парней около бара - страх. Вот сейчас у кого-то на холсте будет рождаться самое главное. Или за столом. Возможно, что мы выйдем из этого совсем другие. Если выйдем. Через этот разлом. Тектаническй. Время-образующй. Или может быть, совсем не возмездие. Еще очень много от прежнего, и у человека, все-таки, очень сильно чувство самосохранения. Или мы не видим сейчас самого главного. Вот что будет все постепенно ломаться. И рушиться. И рядом созидаться совсем другое. Как по-разному и как разобщенно пока. Надо попробывать эту хронику времени. В конце концов, это от очень субъектива, но так хочется думать, и думать не переставать. Эта разобщенность потом приобретет совершенно невероятную тягу к общности. Возможно, но не обязательно. И "пир во время чумы". Вот это ощущение другого города. Или это только внутри. И запрещен ли смех. И насколько правда. Все равно - надо попробывать. Тяжело, но сыграть на этом. Потому что история долгая. И играть ее надо вдолгую. Пока исторически не сильно. Не притягательно. Но по-старому уже не будет. Никогда. Все изменения произойдут внутри. И изнутри будет развиваться. Как незнакомо ощущение чумы. Как психологии пандемии. Как завороженность и иступленность ума. И способностью противостоять. Продуктивно. Игра всплепую. Где враг невидимый. И сильный. Где его кнопка, Урий.

[admin]

Когда в Москву приезжают грузины, можно забыть обо всем и обязательно быть. Обязательно. И всенепременно. Потому что лучшей публики в зале больше не встретишь никогда. И нигде. Так было всегда: задолго до начала спектакля мерно и величаво - из штучных и велеречивых авто, гордо и безукоризненно, с талантливо сдерживаемой внутренней пламенью и страстью, самые изысканные и лучшие представители и представительницы (особо!) диаспоры, с такими терпкими и выразительными глазами, такой огнедышащей масти, такой аристократической природы и породы, с таким стоматологическим, портняжным, парикмахерским совершенством, с таким всепарижским шлейфом ароматов, с такой нескончаемой игрой взглядов и неприступности, с таким калейдоскопом крупных, средних и общих планов в исполнении многочисленных фото и видео соглядатаев, с такими миллионными букетами, с таким благодарными и щедрыми "браво", со столь подчеркнутым радушием и превосходством, что общее помешательство вокруг было явно, ощутимо и желанно. Потому что лучший спектакль разыгрывался в преддверии спектакля настоящего. Но если раньше все королевское величие происходящего в фойе изумительно знаменовалось и вознаграждалось пиршеством грузинским на сцене, в исполнении, например, того же Роберта Стуруа и его театра Шота Руставели, то ныне все закончилось после третьего звонка. Дальше - тишина.

Спектакль "Шинель". Постановка тбилисского государственного театра имени Грибоедова. Феерия в одном действии по произведению Николая Гоголя. Сценическая версия и постановка – Автандила Варсимашвили, лауреата Государственной премии Грузии, лауреата премии имени К. Марджанишвили. Премьера состоялась 15 февраля 2019 года

[admin]

Это все о том же - как живет Другой. И как ему невыносимо трудно. Идти. Идти и идти. И здесь можно даже простить многое, если не очень многое, когда сами помыслы чисты. И в этой устремленности к зрителю как к собеседнику, и когда реакции от - впечатляет. И это очень правильно. И вот этот внутренний непрекращающийся диалог с театром. И с его обитателями. Когда еще до: "не читали, но уже не нравится, и надо заниматься своим". Здесь как будто в стане чужих, непримиримых. Ожесточенных. И необразованных. И всегда вспоминается тот мальчик - среди шахтеров. Этот асфальт можно только только так - самоотверженностью. И свободой. И совсем ничего, что катастрофически не хватает средств. Это касается и физики самой, и внутреннего стояния. И здесь от главного - желания больше чем обмысливания. И гораздо больше чем синтаксиса. Но зал дышит. Это качественно другой зал. Он хочет думать. Его уважают как и себя. Есть многие вопросы, но так это не важно, когда "чистыми руками". И сознанием - в поэзис. И театром нельзя заниматься между. И телом нельзя. И его выразительностью. Только не надо заменять слово. Слово как жест - это другое. Надо говорить. И погружаться в со-стояние. Оно будет дышать телом. И вести его. Здесь, может быть, совсем не надо головы. Когда уже внутри. Здесь надо качественно другого мужчину. Партнера скорее - играем другим. Или культивировать и воспитывать в женщине другое - Мороз. Здесь самое главное - устремленность от очевидного. Здесь другой мир и другая история. Музыкально она тоже другая. Должна быть. Возможно. Когда главное, все-таки, происходит в зрителе. Если происходит.

"Живые". Пластическая сюита-фантазия. Камерный театр (Ярославль). Режиссер-педагог и хореограф - Зина Сопотова.

[admin]

Странно это все как-то. Очень странно. Каменщик за каменщика. Булочник за булочника. Бульдозерист за бульдозериста. Что-то не помнится, чтобы мы стояли также за Калви, те же самые и в тех же тональностях; или также неистовствовали, когда пытали Магнитского; даже, простите, не слышали наших красноречий, когда мост вдруг трагически стал Немцовым; чтобы также активно сердоболили, когда маршем и по бульварам шли против войны на Украине, когда из нашего же цеха наши же люди подписывались под крымской аннексией, когда наши же гарцевали с автоматами в Донбассе; что-то не возносился так пламень наших сердец, когда умирала в колонии Савченко, мучился Сенцов... а ученый Данилов, и имя им... А сколько таких же страшных несправедливостей в отношении совсем неизвестных людей, "маленьких", беззащитных, кому и руку-то никто не подал, не обнял, не то, что вступился и возопил... и на первые полосы. И в новости. Как-то все это очень странно, когда совсем никто не поднял голову, когда отнимали Башнефть, ЮКОС, НТВ... когда смертельно кровоточил Беслан, когда выносили безжизненные тела из "Норд-оста", когда цинично врали про "Курск" и рушились от взрывов дома, а с ними жизни и судьбы в Москве, Волгодонске... Или даже просто этим очень холодным летом 27-го, 3-го и 10-го, когда ребята под дубинками, когда кровь на женщинах и сломанные руки и ноги у парней, когда в живот девчонку, когда пытались отнять детей, когда ребята ночью сидели в овд, а воду им и салфетки привозили другие, совсем другие - без званий и без гонораров, и не под камеры, и не под селфи. И вытаскивали другие - без сна и отдыха. Потому что по-другому нельзя. Странно все это. Очень странно. Когда там были и Гудков, и Яшин, и Навальный. И остальные. Кто за нас же с Вами. Всегда, а не по случаю. А кто был и есть за них? Когда громили и громят ФБК по всей стране. И громят все, что движется и сопротивляется. Когда система катком - по всем и по каждому. Во имя страха и послушания. И повиновения. Когда имя и имена виновных известны. И уж если сегодня говорить, то о другом. О безжалостной игре, придуманной и продуманной не нами. О страшной игре без правил. В одни ворота. С изредка бросаемыми в толпу несъедобными костями. От царя-батюшки.

[admin]

Они совсем молодые. И это наши дети. Те, кто не боится. Лица и глаза. И достоинство. Не равнодушие. И бесстрашие. Кто и за нас - тоже. И в первую очередь. Гимн - в Столешниковом. И не сдаваясь - по городу. Весело. Играючи. Совсем не по-геройски. Без бряцанья. На заклание. И те, кто напротив. Кого натаскивают и дрессируют. Чтобы уже сегодня и всегда - в кровь. Безжалостно, хоть и пока, и чуть на поводке. Назад дороги нет. Они выбрали силу. И только силу. Жесткость и жестокость. Без аргументов и без выхода. Из кольца. Рядом с ними - новобранцы. Подрастающие. Юные. Безусые. В глазах - растерянность. Спрашиваешь - отвечают. Не взматерели. Еще. По приказу. Работа на земле. Договариваться - не о чем. У командиров нервы не сдают. Насобачились. И уже не лица. Сверху - вранье и вранье. Запугивание и аресты. Только политтехнологии, замешанные на живом. На жертвах. На судьбах. На стране. Батискафы и парады. Приказ - от Путина. Плечо к плечу, шеренга к шеренге. В полной амуниции. Кавалькадой автозаков. Спецтехникой. Псами. Профессиональной ненавистью. И подготовкой профессиональной. Просто образцовой. Масштабной. Армейской. Победной. Несокрушимой. Легендарной. Воинствующей армадой. С миллионами сочувствующих. Соглядатаев. Безапелляционно и молчаливо. Полчища - "семеро одного". Волоком и об асфальт. Знакомые, друзья и друзья отсутствующие. И те, с кем в работе, Эдик, Вас видеть - особо радостно - человек. Как много красивых девчонок. И женщин. Невест и матерей. И взрослых, взрослых очень. Москвичей. Родных. Беззащитных. Мирных. Ершистый кум - в первой линии. А навстречу черный - непримиримый и далеко не космический - всею мощью - на город. На солнечный город. На Москву. Ах, если бы не "Дождь"...

[admin]

Без "городских сумасшедших" скучно. Практически невозможно. Они и есть тот самый настоящий животворящий социальный гумус, не дышится без которого. Вовсе. Или очень-очень с трудом. В Москве их вымыли. Отставили. Отсадили. Отрезвили. В Третьяковке они остались. На диво. И к счастью. Неухоженными и голосящими. С шальными глазами. Со спонтанными выкриками. С разговорами сами-о-себе. С не прогнозируемой географией движений. И с тотальным знанием все и вся. Они удивительные в своей индивидуальности и непохожести. Эти старые москвичи и москвички. И москвички молодые. Совсем юные. Ох, как же и этих притягивает к себе Ларионов. И высокое искусство вообще. Этих истинных небесных ласточек не спутаешь ни с кем. Право. И даже не пытайтесь влиться в их касту. Не получится. Никогда. Столько в них природной не замутненности и невероятной притягательности. Такой совсем не бытовой, летающей, порочной чистоты. Художник ищет, зовет и находит свою жертву. Как будто именно в них пространство замысла и откровения начинает длиться. И здесь уже не статика созерцания. Не оценочная лига вовсе. А жизнь в зрителе. И в его сознании. Вдруг оживающем. Мерцающем. Вспыхивающем. Без относительно к увиденному. И даже воплощенному. Туда - в нездешнее. В не знаемое. В несбыточное. Как будто танцем внутри - как порывом. С единственным партнером - самим собой. Со всеми амплитудами мимолетности. Не сиюминутности. Когда думается, мыслится, переживается. Наедине. И когда "целого мира мало".

Выставка Михаила Ларионова. Новая Третьяковка.

[admin]

Имени Пушкина. Странным образом. И все же - в духе. В сердцебиении. Как у Марины Лошак в сегодняшнем интервью "Ведомостям". Это взгляд не в искусство. А от. Совсем в другую сторону. К тем, сегодняшним, кто вот сейчас пришли. Сегодня. Из сегодняшнего дня. Насколько характер "там" отражается в зрителе "здесь". И как он интерпретируется "пришельцем". В этой, например, эскурсоводше. С дредами. В ней героини больше чем в голландской. Она доигрывает. В таком особом дополнении. И выстраивании. Отношений. Или в этих новых, нынешних, совсем уже независимых лицах. И в фигурах. В глазах. И в системе знаков. В языке. Зачем пришли они. Что ищут. Насколько знаменателен этот замес. И взаимопроникновение. Вне линейного времени. И совсем открытие - Ливенс. Ян Ливенс. Вот здесь - сразу - стоп. Где себя перестраивать не надо. Простите, Мераб. А прямо попадание. Характером. Аурой. Могуществом. И современностью. Спустя века. В этом и есть "Последний портрет". Из-за невозможности поставить точку. И неизвестно, правда, "где и из какого тумана откроется туловище". Удивительным образом. Но здесь есть та самая важная склейка, о которой говорит Марина. Вечности и актуальности. И лучше не заворачивать в соседние залы. Без Рима даже Нерон пока выглядит совсем не страшно. До поры. До времени.

Выставка "Эпоха Рембрандта и Вермеера. Шедевры Лейденской коллекции". Музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина.

[admin]

Хотелось о многом. Об отменном послевкусии. О наиважнейшем проекте для наших актеров. О собственной боли расставания. Тогда. И радости встречи. Вновь. О разлуке и прожитом. И не забытом. О сокровенном. И вдруг так таинственно и вкрадчиво случившемся. О силе открытой чувственности. Вбирающей. Затягивающей. Влекущей. О жажде притяжения. Бесстрашия. Об отсутствии комплексов. И даже запретов. О желании большего соучастия. И внедрения. И совместной Игры. О фантастической работе художников. Об устремленности и правде Мигеля. Одержимости Виктора. О кастинге и результате. И даже о том, что каждый по большому счету получает то, что заслуживает. Здесь и сейчас. О все-таки так досадно не решенной проблеме "как должен существовать зритель". О не театральности музыки Антона (это особо). И о желании большей пластичности света. И о самом, как нам казалось, - как любое самое смелое и талантливое начинание губит жажда прибыли. И прибыли-сверх. Об очень многом хотелось на этот раз. Говорить и говорить. И делиться. И не забывать. Но, как оказалось, главное сказала сегодня Таня Полосина. В своем посте. И вроде бы совсем о Другом. О безнадеге. О депрессии. О совести. И как мы прячемся за своим. О показухе. О невозможности. О вынужденном. И об общем фоне. И о том, что мы не хотим вместе сказать о действительно самом важном. О том, что происходит. В стране. И с каждым из нас. О тринадцатом дне Сенцова. Это, правда, Таня, сегодня существеннее всего остального. Все остальное звучит как-то странно.

Иммерсивное шоу "Вернувшиеся". По пьесе Г.Ибсена "Привидения". Продюсеры Вячеслав Дусмухаметов, Мигель, Тимур Каримов, Александр Никулин. Режиссеры: Виктор Карина, Мия Занетти (США), Мигель (Россия). Композитор Антон Беляев (Therr Maitz). Хореографы-постановщики Алексей Карпенко, Мигель (Россия). Художник-постановщик Руслан Мартынов (ae corp.). Россия, 2016 год.

[admin]

Документальный фильм «Андрей Звягинцев. Режиссер». Режиссер – Дмитрий Рудаков. Открытие фестиваля «АРТДОКФЕСТ». Кинотеатр «Октябрь». 6 декабря 2017 года.

Чтобы противостоять Путину и побеждать его, мало желания. Мало силы. И даже мало смелости. Может быть, самое важное и самое главное – быть Профессионалом. В назначенном тебе. В твоем деле. Насколько тебе позволяют силы. И воля. Твоя воля. Так уж если по-хорошему. По правильному. Не глаголить и не размахивать кулаками о несбыточном, а просто делать так, чтобы твои гости и зрители не стояли в длинных очередях, чтобы распечатать билеты, не ждали бы начала, не следили бы за несогласованностью технических служб, не вынуждены были бы так изнурительно долго смотреть скверно слепленное превью фестиваля с некачественным звуком. И потом еще показывать очень странный фильм-открытие. Про Звягинцева. Уж извините, но в ком в ком, а в этом человеке и лидере поколения гораздо, гораздо больше и глубины, и рефлексии, и страдания. И потаенного, но очень важного. И далеко не Суть его в показанных экзерсисах с пакетиком перед камерой, в шутках среднеазиатских статистов, в длинных бесславных объяснениях со стреноженной внутренне актрисой и в выползающем из воды бобре. Ну право. При всем глубочайшем уважении к президенту фестиваля и его создателю. В этот день, 6 октября 2017 года, в километре от Кремля можно и нужно было говорить другим языком. И даже, может быть, ломать программу. И стиль общения. И быть перфекционистом – профессионалом не только математически-умозрительно (как представленный на этот раз экранный герой), но и по-живому. От сердца. От крика. И пришедшие в зал зрителе к этому были очень готовы. Очень. И ждали. Но Виталий Манский, при всем глубочайшем уважении, такое ощущение, что многое делает в одиночку. И многого не успевает. За всем этим – какая-то растерянность. И слабость. Которая, извините, не позволительна. Сейчас – особо. Увы

[admin]

"Мертвые души". Постановка "Гоголь-центра" по роману Н.В.Гоголя. Режиссер - Кирилл Серебренников. 24 мая 2017 года.

Как такое может быть!? Зачем? За что? Вот эти двое... в первом ряду... так упоительно целовались... перед началом. Может быть, впервые. И впервые - в театре. Еще не обремененные горечью, а только в самом начале счастливые. Только входящие в мир. Ждущие. Надеющиеся. И вдруг... страшным обухом по голове. И по сердцу. Грязью Не-Театра, Не-Жизни, Не-Бытия. Всей силой пошлости и безответственности. Бессильным и натуженным насилием. Бессмысленностью. И профессиональной непригодностью. Адским кривляньем. И болезненностью. Чернью - внутренней. И гадкой. Всепроникающей. Склизкой. Отсутствием света. И даже надежды на него. Рвотой. Похотью. Слюной. Сознательной пыткой. Уничтожением прошлого. И будущего. Брызжущей ненавистью. Звериным оскалом. Физиологической неустроенностью. Попранием. Втаптыванием. Размазыванием. И только не говорите, что это под флагом какой-то борьбы. Во имя чего-то. И с кем-то. И во имя кого-то. Только слов не говорите. Театр - это не только Небо. Но и Плаха. Бог - вам - Судья.

[admin]

"После Освенцима искусство невозможно". Но жизненно необходимо. Вот это вчувствование и осмысление совершенно иного качества материи. В саму ткань мироздания. В ее еще токи и течения. В пронизанную болью и токами плоть. Попранную, разрушенную и расчлененную. Когда уже вовсе нет человеческого. И даже звериного. В эту конфликтную выпуклость ржави. В скукоженность сущего. В совсем иную потенцию материала. И импотенцию будущего. Диалог выжженной земли с преисподней. В отсутствии неба. Солнца. И Лика. Только вырванность и слепая отрешенность. Когда глаза - без даже надежды на смысл. И необходимость старания. Когда лишь стон и вой. Из-под земли. И отчаянная выброшенность. То, что искусство формирует время - несомненно. Примечательно, когда это еще и делает Куратор. Марина Лошак почувствовала, услышала и выстрелила точно. Эхо, по крайней мере, разносится не шуточное.

Выставка «Лицом к будущему. Искусство Европы 1945–1968». Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, совместно с Центром изящных искусств BOZAR (Брюссель), Центром искусства и медиа ZKM (Карлсруэ) и Государственным музейно-выставочным центром «РОСИЗО».

[admin]

...И даже высшие иерархи почитаемой Вами церкви называют Вас "большевиками". За ненависть Вашу. За непримиримость. За озлобленность. На кого!? На собственных обожающих Вас зрителей!? На тех, кто с такой потаенной и восхищенной влюбленностью следил за паутиной мизансценических хитросплетений "Неоконченной пьесы"?! Каких бесов Вы гоните? Ради чего? Из кого? Из рефлексирующей интеллигенции, что Вы так бережно взращивали, а потом так воинственно и беспощадно проклинали. И ненавидели. И распинали. И некому сегодня придти к Вам в объятия - в волшебный мрак кинозала. Некому посоветоваться. И даже покаяться. И даже воскреснуть. И поэтому Вы стали не нужны. Даже сами себе. Талантливым быть не для кого. "Нас рас-ставили, рас-садили". И поэтому так важно о себе напоминать. Громким бряцанием. И грудь-на-выкате самодовольством. И наигранной бравадой и степенством лже-победителей. Так почему же нет искусства истинного сегодня (?), - недоуменно вопрошали те же думающие иерархи. Только поэтому. От любви до ненависти - как от любви до предательства. Как от любви - до повседневности. И как от любви - до пустоты. Грустно бродить по Вашим стопам, Никита Сергеич, в Ельцин-центре. Слишком много глаз, с коими Вам уже неуютно. Неуютно слишком. До забвения.

[admin]

Это ведь самое интересное - как человек чувствует, осознает и выражает время. Нет, не то время, что методично сыплется на горизонтальном циферблате, неумолимо отмеряя отмеренное, а то Время, что вдруг сутью своей пронзает настоящее, вбирая в себя упакованные, незамеченные, не раскрытые смыслы в прошлом и так явственно предсказывая будущее. Откуда в них это достоинство сопереживания: Сергей и Татьяна Никитины, и Юлий Ким? Почему именно они берут на себя ответственность за то, что происходило с нами всегда и никак не может разрешиться? Почему о свободе и совести говорят именно они, 80-летние барды, уже казалось бы заслужившие и испробовавшие все лавры? Без иносказаний. Напрямую. Без тени робости. И вторых планов. Без утайки. И смело. Откровенно. Как необходимость. Как раньше говорили: "здесь вся Москва". Очень важная необходимость присутствия. Здесь. И сейчас. За этим пришли эти люди в Театр. В этот День. И всегда. За этой простотой и настоящностью. За правдой. За искренностью. Вполголоса. Когда даже воздух замирает. Как разговаривал с тишиной и паузой сам Фоменко. Странная вещь... Это поколение... только это поколение так явственно чувствует неодолимое стремление к правде? И так внутренне крепко держит ее? В себе. И в нас. А если они нас оставят... что тогда?!

Театр "Мастерская Петра Фоменко". День рождения театра. 13 января 2017 года.

[admin]

И все как будто вчера.... Или совсем в другой жизни. И даже снов таких, может быть, и не бывает. Вот здесь... в этом кресле... замерев от беспредельности... с каждым взмахом кудрей совсем юного Жени Кисина.... и его горделивые крещендо.... и отеческая стать еще вот совсем нового, небывалого, стремящегося в ввысь Владимира Теодоровича... и его совершенно организованных и окрыленных еще таких молодых "Виртуозов"... а здесь, вот в этом кресле... оцепенение и трагическое откровение от тишины прощальных рахманиновских разливов от Андрея.... Андрея Гаврилова... и скоропись в гримерной....и бессонный ночи переживаний....и восторгов. И вот здесь... центральный стол комиссии.... и подчеркнутая рафинированность Андрей Эшпая... первые солнечные туры конкурсов Чайковского... и вот отсюда - разорваннный в клочья - от впервые услышанного Канчели... и как в новое сознание тогда - с прозой Налимова и высшей математикой Эдисона Денисова. И иступленная, ахматовская панихида Натальи Гутман об убитом Борисе. И стать... дворянская, подчеркнутая стать Анны Чеховой. И все это было... было... здесь.... здесь... Под сенью нашей самой главной музыкальной обители. Нашей колыбели. И нашего самого верного и честного Дома. Нашего Небосвода. И самого главного профессионального Чистилища. Никогда не сдающегося - ни обстоятельствам, ни времени. Родного. Сегодня... осторожными шагами... по центральному проходу.... каждая ворсинка.... спинки кресел... и Женя на сцене, как и 25 лет назад... порядок... орган... свет... и Франтишек за кулисами играет Таривердиева... смокинги... и сердце....сердце... Евгений Рубенович... мы так мечтали... консерваторский театр... уже третий звонок... заветная дверь на сцену... там зал... там сцена... святая от имен и памяти. Там - зрители. Пора... Мы.... шаг.... еще...шаг....еще. Мы сегодня на сцене Большого зала московской консерватории. Сон. Невыразимо. Так бывает. Спасибо Вам, Борислав. Спасибо.

Ансамбль "Яношка" (Австрия). Презентации диска Janoska Style, выпущенного Deutsche Grammophon/Universal Music.
Первое выступление всемирно признанного квартета в Москве. Специальный гость - Борислав Струлев (США-Россия). Организатор концерта - продюсерский центр Борислава Струлева. Большой зал московской консерватории.

[admin]

26 марта 2015 года.

По-человечески. Как-то очень высоко и красиво. Достойно очень. Десятки тысяч людей - в очереди. И даже инвалиды - на колясках. И совсем маленькие дети. И вот эти сильные взрослые мужчины. На коленях. И без Елизаветы. И аскетизм обстановки. И деревянный гроб. Англия хоронила своего Государя - спустя 530 лет. И Бенедикт Камбербэтч - троюродный брат в 16 колене прощался со своим Ричардом Третьим. С последним монархом Великого Острова, погибшим в бою. С последним Плантагенетом, обредшим наконец покой в земле, которую боготворил. И защищал - все свои тридцать три года. И отчаянно, и бескомпромиссно сражался. Все сошлось. http://tvrain.ru/articles/benedikt_kamb ... ii-384629/. Такие глаза только, когда совсем близко - в самом сердце. Так произносится только, когда из души - в душу. Когда начистоту. И, может быть, единственный раз в жизни. Камбербэтч говорил с Братом. Нация прощалась с Ричардом. В городе Лестере. С настоящим Ричардом - не шекспировским. Не с мифом - Жизнью. Оскверненной нечистью Тюдоров (там тоже были свои Сурковы - еще какие... Один Томас Мор чего стоил). Тогда его везли обнаженного, привязанного к лошади. Плевали. Ненавидели. Смеялись над трупом - так боялись его Живого. Обвинили во всех грехах - во многом собственных. И спрятали останки, чтобы нашли их пять веков спустя - при раскопках на автомобильной стоянке. И даже в этом - еще один метаморфоз его Судьбы - после смерти. Метаморфоз истории. Метаморфоз памяти... Хотелось помолчать. Англиканский храм. Вознесенский переулок. Москва. Концерт пластилиновых струнниц. Напомаженные картины. Случайность болтающего зрителя... И только вдруг - Ave Maria. Как будто из Лестера. Как будто бы с Неба. Как будто бы из его сердца. Он, правда, любил свою родину. Правда. Очень.

[admin]

Не знаю... не могу найти более скромного слова... но пусть звучит так как есть - Ответственность. Я смотрел на этого мальчика, на окружающее его обескураживающее точностью и новизной пространство, на людей и не людей... и чувствовал только вот это струнное слово - Ответственность. Перед миром, нас окружающим. Перед теми, кто его населяет. Перед Другими, и особенно - слабыми, и еще более - перед беззащитными. Мы сами - заключенные в собственной самости, в своем обволакивающем "Я", требующем поедания мира, а не восторга перед ним. Своей тяжестью, своим свинцом мы давим хрупкость, даже не различая ее. Основы мироздания, этой тончайшей ткани, сотканной из неведомого бытия. Мы топчем мир, сжигаем его, разим, только потому что он для нас Чужой. Прикрываясь смыслами собственного благополучия и якобы покоя, умозрительными разглагольствования об устремлении и заботе о семье собственной, о собственном укладе, о правде, якобы собственной, а тем более о любой религии - будь то идея или идеология. Мы не умеем как он всматриваться в мир, прислушиваться к нему, осязать. Мы разучились заботиться о нем. Лелеять. Мечтать. Мы не умеем как он быть беззащитными, слабыми, открытыми, чуткими. Мы ленимся созерцать, дышать, откликаться. Сострадать. Эта бездарная игра во взрослую якобы жизнь. В откормленную жизнь. Свинцовую. Бицепсовую. Эта безмерность. Безграничность насилия ради лжи. Ради бессовестных якобы принципов. Ради сытости собственной. Слабость ради правды - вот единственное оправдание нашего существования. Слабость до слез. До судорог. До восторгов. До пианиссимо. Исключительность понимания сосуществования, соседства, обители, гнездовья. Неужели утонченность, нежность и изысканность мира, его неразрешимость и чудотворство, его вкрадчивость и потаенность не вершиннее всего остального?! Этот мальчик - олицетворение мира, который мы губим. Но он - единственное, что в мире выживет. И с чего все начнется вновь. Если начнется.

"Загадочное ночное убийство собаки" (The Curious Incident of the Dog in the Night-Time). Постановка Королевского Национального театра (Великобритания). Пьеса Саймона Стивенса по роману Марка Хэддона. Режиссер Мэрриэнн Эллиотт. В главной роли - Люк Трэдуэй.

[admin]

Да умница - Жак. Избыточная красота. Жизни много. Живого. Сочного. Вкусного. Истинного. Плодородного. Земного. Солнечного. Это пять столетий спустя. Или пять столетий вперед? Назад в будущее. Испытает ли еще раз мир подобный рассвет? Такое тепло. Такое богатство. Нет, людей не обманешь. Недаром такая очередь на Волхонке. И это не первый день. И даже не первый месяц. Жак Йорданс со стариком и девушкой. И со Снайдерсом еще. Франсом. Там, где рыбы. И люди. Не люди, а мифы. Миры. Сколько слов не произноси - вот пространство бытия. Фонтанирующая реальность. Вот они парни - Йорданс со Снайдерсом, настоящие парни. Вкусные. Очень вкусные. С соком таким. Фламандцы. Там брызжет все. Такая явственность и сила. Питер Поль Рубенс. Нет, людей не обманешь. Это не реклама. Это не просто видеть - это заправляться, вбирать, наполняться. Вот эти молодые глаза. Много их. Теток не берем - это занудство уже. А вот эти пытливые глаза с непредсказуемостью реакций и реплик. В ливень очередь на Волхонке. Солнце как награда. Ван Дейк. Безмерность счастья. Если бы еще светили профессионально. Очень сильная энергия. Живопись как энергия. Как блюдо. Полнокровие. Йорданс со Снайдерсом. Тигрица и рыбы. И лица. Вот эти лица. Другой эпохи. Другого времени. Мира другого. Фламандцы. Посмотрите тела. Ноги. Сложение. Нерастраченность. Нескучность. Не скученность. Мира восторг. Воодушевленность. Вот обилие. Вот созревание. Жизнь как сила. Без диет. Без ограничений. Без религий. После... смотреть Венецию в соседних залах - странное послевкусие.

Рубенс, Ван Дейк, Йорданс. Шедевры фламандской живописи из собраний Князя Лихтенштейнского. Государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина.

[admin]

Тучу, все-таки, прогнали... и когда на сцену вышли фронтмены, предзакатное солнце светило уже вовсе блаженно. На кого пришли эти сотни, может быть, тысячи московских мадригалов (по версии Путина)? Особенно вот этот безумно аккуратный молодой человек в пиджаке, невыразимо отглаженной сорочке и бабочке (!). Со спутницей, не менее галантной, тысяча чертей. Или вот эти 30-летние девочки, пришедшие на Open Air в безупречно продуманных туалетах. И еще грамотно обмотанные белоснежными пледами. А 50-летние владельцы лексусов с притягательными двадцатилетними полу-женами, вот этот - особенно, как трудно соответствовать ее лучезарности и необузданности. Что потом... Ах, что потом... Все меньше в Архангельском пузатых пивняков, все больше дачных кресел и столиков с салатами - три великовозрастные соседки ладно попивают из рюмочек... и немножко уже под устают. И собачки уже с нами, и маленькие дети. Два поколения - через двадцать, и многочисленный отряд 30-летних див - что еще не здесь, но уже не там. Фантастически на "Усадьбе.Джаз" объединил всех Агутин. Надо было видеть это поле танцующих счастливчиков. "Прохожий... чернокожий". Леня был не форме - явно. Похороны и все сопутствующее...нда. Вернулся к жизни за три песни до финала, к счастью - вернулся - зазвучал. На фоне усадьбы, неба и ночи - что еще надо. С музыкальной точки зрения - тогда появление De Phazz и Gabin - было откровение. Агутин на джазовом фестивале - очень большой вопрос. Но вопрос исключительно коммерции. В формате удалось продержаться "Усадьбе" только первые несколько лет. Правда, норвежцы на этот раз были очень и очень любопытные. Содержательное звучание. Вбирающее в себя. Колоритное. Артисты. И еще Агутин в музыке отстал. Нет движения вперед. И во многом уже повторяется. Если не сказать, что на этом и дышит. Или не дышит - как вчера. Особенно это было видно и слышно на соотнесении Агутина и предваряющего его Антона Беляева. Последний - умничка, конечно. Огромная умница. Помимо потрясающей музыкальности это еще и удивительно сценичный артист. Как зверь разминающий инструменты и пространство. И с публикой общается умно. С драйвом. Плетет драматургию. Качает. Сердце своей группы.Истинный Фронтмен. Как мы и предсказывали, именно Он, а никто другой, после "Голоса" стал набирать свою исключительность. И исключительность своего зрителя. Кульминация-то фестиваля вчера и апогей были именно на выступлении Беляева. По крайней мере, те, кому 20 - исключительно Его. Абсолютно Его. Он очень интересен в музыкальных подходах. В аранжировке. И очень интересный вокал. Такой, что вот с первых нот - в десятку. Такой фонтанирующий вокал. Высочайшего класса. Много заимствований. Но это школа. И школа талантливого человека. В общем, он вчера своего учителя по "Голосу" качнул, конечно. Здесь энергия совсем другая. Нет, это не энергия молодости. Это энергия времени. И присутствия. Не тиражирования. Дождь не пошел вчера. Архангельское чувствует, когда надо бы послушать. И не мешать. Место таинственное. Намоленное. И очень точное для музыки, которую ждешь.

Фестиваль "Усадьба.Джаз". Музей-усадьба "Архангельское". 14-15 июня 2014 года.

[admin]

Неужели так страшно? Так безвыходно? Так не по-человечески? И это в ответ на пронзительное и страстное обращение наших украинских друзей - беспризорных, но духом вознесшихся. Милосердия ради. Ради понимания. Сочувствия ради. Обращение смелых. Свободолюбивых. Гордых. В эти минуты, в эти дни они стали для нас истинными Артистами. И друзьями настоящими. Братьями нашими. Им уже терять нечего. Они уповают на справедливость. И на себя. И на свои силы. Наши – на возможность «не терять сиюминутное». Страх проиграть. Разориться. Обмелеть. Наивная вера рабов, обласканных властью. Деятели культуры, подписавшие письмо в поддержку Путина, прошли точку не возврата. Постыдную точку. Точку нерукопожатности. Их много – подписантов. Многие – до кучи. Некоторыми - еще вчера гордились. Как мог в этом списке оказаться Спиваков? Владимир Теодорович, вы-то как?! Мы же учились на Вас. На Вашей стати. На Вашей музыке. Вам-то что терять?! Евгений Князев. Как же Вы, Евгений Владимирович, руководитель нашей щукинской школы? Вахтанговской школы?! Что бы Вам сказали те, кто до Вас? И, дай Бог, те, кто будут после. Какое Вы имели право? За всех нас? Так позорно. Низко. Павел Лунгин – зачем тогда были все Ваши слова о прошлом? О друзьях Ваших. О времени? Зачем? Ребята, стыдно-то как: Боярский, Башмет, Пореченков, Безруков, Говорухин, Шахназаров, Лещенко, Мацуев, Образцова, Табаков, Хазанов, Цискаридце и еще….еще…еще. Боже, какой красивый и страшный список. И какое счастье, что многих фамилий я в этом списке не нахожу. Я горжусь теми, кого не нахожу. Их гораздо больше. Силища. Не потерявших Веру. Веру истинную. В Бога. В Себя. В свою Назначенность. Не предавших. Сохранивших себя. Стоящих на краю гибели. Но со стиснутыми зубами. Поднятой головой. Не согнувшихся. С высоким забралом. В точке не возврата.

[admin]

… и как может голосовать страна… после 13-ти лет разжижения мозгов. Не думающая страна. Вялая. Аморфная. Циничная. Страшная страна. Безграмотная. Неодушевленная. Правильный и неподвижный мальчик с голосом бархатистым. Экзотическая не-женщина с якобы воинствующим нравом. Ангелоподобный не-мужчина, как будто из райка спустившийся. Просто голосистая тетеха, с полными ужаса глазами вдруг узнавшая, что бывают цветаевские Тексты. Из кого выбирать? Градский проговорился: «я пытаюсь предугадать – за кого будут голосовать зрители». Предугадали еще на стадии полуфиналов. Зрители – предсказуемы. Проект называется «Голос». Поэтому - только голос. Это потом, может быть, будут «Руки», «Тело», Голова», «Мозги», наконец. «Душа», простите. И те, кто мог бы олицетворять настоящность нашу и наше будущее, – канули в лету. Антон Беляев и Алена Тойминцева – посторонитесь. Да даже Давидяну места здесь нет. Мы не пойдем вперед. Мы будем оставаться кондовой страной – зоной. Болотом. Нам не нужны светлые мозги. Все ребята - в Берлин. А мы тут как-нибудь по-пацански. По-свойски. По нашему.

[admin]

Стало не по себе. Как-то сразу. Как охлынуло. И не отпускает до сих пор. Какая-то деталь. Маленький эпизод. А хлестко так получилось. Наотмашь. И не по-человечески. Гадко так получилось. Публично. Распятие такое получилось. Между прочим. А как же нехорошо. Господи, как же нехорошо. И не прямой эфир. Видели свое сознательное распятие. Не побрезговали собой. Смонтировали. Как бы - в общем контексте. Такой штришок. Флажелет. Такая вот виньетка. Незаметно так человека - в пропасть. Даже не подтолкнули - помогли. Дунули. Наталья Стеценко, знаем мы этих уверенных женщин. Мы Вам изумились. Какое право Вы имеете судить людей и людские судьбы. Вы, Малахов Андрей, апологет нравственности и дозорный желтого телевидения, борец Вы с темным, сердобольный Вы наш, какое право Вы имели допустить подобную казнь, более того - грубо не прервать ее, а тем более - не спрятать в глубине монтажной ямы, а выплеснуть на суд миллионов зрителей? Злопыхать над пыточным раздеванием Саши Бялко - гордости отечественной интеллигенции 70-80-ых прошлого столетия?! Живого человека - словесными помоями из уст, нет - из помойки Натальи Стеценко. Прямо в сердце - по рукоятку ножа. И рядом сидящей Женщине - супруге Бялко. Да какое право Вы имеете лезть в чужую Жизнь? Да такими грязными руками?! "Не состоялся". Кто Ты? А Ты кто? И Вы - ворошиловское братство, наши кумиры с хрустальными совами - кто грудью встал на защиту Брата? Кто? Против оголтелой женской бездарности. И тупости бабской. И Зависти. Страшной зависти, которая сквозила в каждой ноте этого выступления Палача. Стыдно, парни, стыдно. Могли бы поверхностному Малахову преподать урок качества. Не получилось. Стыдно-то как, Господи. Больно-то как. Ты прости нас, Александр Андреевич. Прости. И держись. Хотя... ах, как больно, физик-ядерщик, кандидат физико-математических наук, игрок "Что? Где? Когда?", литератор и радиоведущий... да и не важно все это даже. Просто человек. Просто мужчина. Прости.

[admin]

Ветреное лето. Оно какое-то неутомимое. В вихре все. Дней. Событий. И не лето вроде. И лето. Ветрено так. Вьюжит всех. Кружит. Головы иначе заработали. Кто-то с этим мириться не хочет и делает вид, что здоров. Нет, много в этом нездоровья. Вообще, много нездоровья вокруг. Да и внутри его предостаточно. Более, чем предостаточно. Ветрено. Хорошо, когда ветер. И даже в головах. Праведники, они от ветра не скроются. Выставят свою голову наружу - пусть ворошит. Вон Папа Бергольо и кофе пьет с бедняками, и так запросто с мусульманами, и в дворец переезжать не хочет. Ветер у него в голове, честное слово. Благопристойности нет какой-то. Основательности. Речей мудрых. Часов к тому же. Был аргентинским пацаном, пацаном и останется и после папства - в номере №13 общежития родного. У нас по-другому. Немного по-другому. У нас вон домики стоят, незатейливые такие. Да Бог с ними, считать не будем. Просто лица ветер не обдувает. Чего-то там закостенелое уже до невозможности. Там основательности этой - и все эти лица и истории, как-то совсем не от жизни. Пластмассовое все, честное слово. И лица и поступки. Ну, поднавалили. И что... и те ответили, и те. По правилам сыграли. Своим внутренним. Всем понятным. Но вроде как и не понятным. Этого пожурили. О том потолковали. Здесь брови сдвинули. А песни нет. Вдоха у Вас нет, ребята. Пацанское ушло. Неотвратимо. И на улицах так. Свинец - на ногах. Свинец - в головах. В Благость играем. Отомрите. Вдохните. Выдохните. С бедняками кофе попейте. Как-то надо плечи расправить. Как-то по-другому взглянуть. Ну, посмеяться что-ли. Про ветер. Полетать на нем. С ним. Отомрите, пацаны. В карты сыграть. Цигарку сплюнуть. Девчонку снять. Так. чтобы по-пацански. По-хорошему. С гитаркой за спиной. С ветерком. Хватит, хватит дуть. Давайте давить виноград ногами. Под Челентано. И зорьки. Дует. Ах, когда дует. Молодец он, Хорхе Марио Бергольо. Аргентинский пацан. Он бы тем девчонкам мстить не стал. Потанцевал бы. И помолился бы в тишине. Один. Чтобы никто не слышал. Да, много чего бы он сделал. И парня бы отпустил - хлебнул уже слишком. И прощения бы попросил. И к морякам тем бы съездил, хотя бы на берег. Помолиться. И в Беслане бы завыл в небо. И выл бы - пока силы оставались. И даже, если бы их уже не было. И с мусульманами бы поговорил, так по-настоящему. И с евреями. И с русскими бы поговорил. По-хорошему так. Без птиц этих, без рыб, без леопардов. Просто по-хорошему. по-человечески. Чтобы ветер лицо обдувал. У костра, например. Без подставленных фигур. Без оруженосцев. Хорхе еще надо возвращаться в тот №13. Он очень хорошо это понимает. А нам надо еще в карауле стоять. Зачем-то. Пусть лучше дует. Такого еще не было.

[admin]

Капков старается вовсю. Двигатель по нынешним временам - это уже очень много. Когда не так вот ради "денег срубить", а для города, для среды городской, для настроения, атмосферы, для людей, наконец. "Ярких людей", так и был назван воскресный праздник на Цветном. И люди узнаваемые: Гера с "Огненными людьми" - на большом корабле дураков, очень симпатичные персонажи из театра странствующих кукол господина Пэжо, родные лица из ГИТИСа, и, конечно, французы на закате солнца на стене одного из высотных зданий, по совместительству - офиса главного спонсора всего действа. Самое поразительное, что ярких людей среди зрителей было гораздо больше чем артистов. Они так желали, они жаждали Большой Игры. Карнавала. Буйства. Безумства. Хулиганства. Действа и Забвения. А взамен получили, вообщем-то, не так уж и много: пару перекрытых улиц в центре столицы, разбросанный на асфальте бумажный праздничный мусор, лоточников с традиционным набором игрушек и косметики, унылые мастер-классы йоги и стучания на барабанах, картонные коробки на головах детей и все, что нашли в близлежащем пространстве живой и нетрадиционной площадной музыки. Такое ощущение, что просто решили поиграть в отдельно взятой песочнице - с лопаточками и ведерками. И так, чтобы никто не заметил. Не обратил внимания. Так - под себя поиграть. Как бы. Между прочим. Для плана. Летнего. А здесь надо бы взахлеб. Надо, чтобы без удержу. Так, чтобы "во всю ивановскую". С разгулом этаким. Со стихией. Вакхом. Взаправду хочется полетать. Попрыгать. Покуралесть. Это же как классно - единение в радости. Когда улыбаешься незнакомцу и он смеется в ответ, когда прыгаешь в луже, как вот тот парень, и все только счастливы от разлетающихся брызг, когда хмелеешь от преодоления запретного и обыденного, когда ты горд от ничегонеделания, от криков и восторгов, от пьяного воздуха, от людских душ. Эта шествие зрителей вместе с участниками праздника по Цветному на закате солнца было. Было. Как в сказке. Под звуки рожков и труб. Под звуки барабанов. С танцами. Плясками. С бедрами. Грудями. Мы умеем. Мы не зажаты. Мы не загнанны. Мы свободны. Нам так нравится быть детьми. Неразумными. Не степенными. Карнавальными. Такими не важными и несерьезными. Человечьими. Так, чтобы с расправленными плечами. С крыльями за спиной. Со взором лукавым. Боже, какое счастье быть дураком. Полным дураком. Абсолютным. Я обожаю вас, дураки. Виват Вам!

[admin]

В Москве – под сорок. У ГМИИ – очередь. Дают прерафаэлитов и Тициана. Может быть, потому что так надо - отметиться. Или сила рекламы. Или и то, и другое – как совокупность. Или – совсем Другое. Англичан смотрят их герои. Нет, правильнее сказать – Героини. По эту сторону полотна. Многие фигуры там не дописаны. Их завершают зрительницы. Здесь. По эту сторону картин – все совершенно. И поразительно точно. Адресат. Притяжение искусством. Дополнение. Скандирование влечения. И вписывание. Образ и Зритель – как целое. Зритель – не соучастник – Автор. Образ провоцирует Зрителя. Поглощение пространством. Временем. И замыслом. У Тициана – мир замыкается. Граничит. Здесь нет от туда-сюда. И отсюда – туда. Здесь - все «над». Образы как состояния. Как художественная вложенность. Могущество. Неиссякаемость. Сила Мысли. И Духа. Плотская сила. Мясистость. Кряжистость. Энергия. Здесь понятно – для чего живопись как Слово. Как Жест. Как Явление. Там, все-таки, не очень. Теряем. Сила потери. И скатывания. Образы увядания – это из зала в «туда». Деградация. Не из зала, точнее и правильнее – из Жизни. Точнее, из жизни. Толстая плоть. Ожиревшая. Мертвая плоть. Вне предназначенности. И смысла. И здесь - один из залов – актуальнее всего. Большой фриз Пергамского алтаря. В графическом воссоздании Андрея Александера. Фотографа. И актера. Завораживает. По внутреннему отзыву. Материал как суть и выражение эллинисткой плоти. Силы. Тела. Тело как характер. Как завершение характера. Единство Тела и Духа. Сверхпослание. ТОлстому. Гнилому. Увядающему. Гиганты перед Богами. Боги перед Гигантами. Пигмеи перед Гигантами. И Богами. Боги и Гиганты – напротив пигмеев. Еще значимей. Разительно. Совершенно. Наотмашь.

[admin]

Фантом.

И вот эта надпись на доме. И этот поворот. И этот страх. Невский. И опять - иллюстративность. И неизменный конфликт. Реальности и академизма. Он создан не нами. И далеко от нас. И нынешних и минувших. Он создан как мир. Где-то не здесь. И кем-то не нами. Вожделенный. Таинственный. Сгорбленный. Не сиюминутный. Прообраз. И первопричина. Огромная ошибка - пытаться его подстраивать. Подминать. Опускать. Объезжать. Только приглядеться. Подстроиться. Услышать. Только пристроиться. Соответствовать. Не идеализируя. Вникая. Прислушиваясь. Какая потаенность. Истинность. Неразрешимость. Не оседлать, а восхищаться. Отточенность. И дикость. Своенравие. Мы - всегда опрокинутые им. И в нем. Удивительном. Статном. Аристократичном. Даже в этих серых, не молодых фигурах. На перроне. Истинных гвардейцев. У красной. Стрелой взметнувшаяся суть. Взвившаяся. Не стреноженная. Здесь дух. И отсюда - Дух. Истинного. Русского. Как вне национального. И мирового. Космического. Отсюда наша История. И необходимость. И нерасторжимость. И нужность. Если бы это сберечь. Если бы только соответствовать. Если бы этим только дышать. Не нарушая. Если бы только гордиться. И восторгаться. И соответствовать. Пытаться соответствовать. По-царски коленопреклоненно. Возвышенно. Неудержимо. Отсюда началась бы первая миля. В прошлое. И в настоящее с будущим. Удержать. Силу повиновения. И поклонения. И служения. Сняв шляпы. И фуражки. Подумав. Осознав. Здесь много силы. Гораздо более могущественной, чем просто недра. Здесь - энергия. Здесь - потенциал. Нутро. Плоть. Разум. При правильном отношении. Форма потянет содержание. И еще многое потянет. Силой. Несокрушимой. И небесно высокой. Вечерний Петербург. Май. 2013-го.

[admin]

Да, вот здесь, как ни странно, теряешь много. Окруженный такими же. Рука к руке. У многих - телефоны в чехлах. Замерли секундомеры. Залихватский голос Носика - второй щукинец. Бутылка воды - в руке. И еще куча там - на финише. А девочка волнуется... Но какие одежды у всех. Уровень спортивной моды. Только ради этого можно. И солнце пришло только на это утро. Что же будет? Разминка перед... Лица.Лица. Лица. Сколько нас здесь. Пятерку бежали полторы тысячи. Так казалось поначалу. И так слышалось. И вот - старт. Не наступить. Не поддаться. Дыхание. Слева и справа. Здесь в пелетоне секунды сжираются. Но спокойно. Терпеть. Терпеть. Первый поворот. И понеслось. Спины впереди. Дыхание - сзади. Волонтеры. Переправа - на камнях. Первый километр - вперед! Темп. Красиво. Светится лицо. Первое питье. Давай. Мечта. Мы несемся по трассе. И лось. Худой и с большими рогами. Вот так - запросто. Сокольники. Тропические. 3 километра. Тягуны. Здесь отстают. А авангард - умчался. 36 минут - ориентир. Вперед. Сколько молодых. И не молодых. И результаты совсем не молодых. 4 километра. Здесь истинная Москва. И не покоренная. Сильная и независимая. Юра прибежит вторым. Бегаю - всегда. Такими не поиграешь. Здесь то, что не понарошку. Окрыленные смыслом. Зрители. Вперед. Дыхание. Помноженная радость. И еще - вперед. Крики болельщиков. Город. 5, 6, 7, 8... Девятый километр. Можем. Можем. Можем. И еще один позади. И еще. И вот руки. Всплеск. Спурт. Одержимость. Финиш. Вода. Вода. И за мной. Еще. Не последний. И протоколы. Награждения. Дети. Счастливая сигарета. Танцующий воздух. Вот здесь начиналась регистрация. Номер на груди. 767. Боинг. Надо - вперед. Девушка - ведущая. У каждого - своя десятка. Но какие лица. Победители. Маленькие дети. И карнавал. Когда - Ради. Цель. И Жизнь. Юра - а завтра снова бежать...

[admin]

Это, действительно, История: и отсутствие билетов, и сотрясающиеся от скандирования армейских и спартаковских болельщиков вагоны метро, и пластиковая защита на мордах лошадей ОМОН, и сторожевые псы на арене, и растекающийся в восторженном исступлении океан Лужников, и нервный килограмм семечек соседа, и приобретшие уровень искусства взлетающие над головами неописуемых размеров баннеры, и невозможность согласия хоров фанатских войск, и потусторонний эффект от дыма зажженных голевых огней, и головокружительная смена настроений российской торсиды, и безжалостная рубка футбольных викингов к замиранию и отмиранию сердец наших, и отчаянный бросок военачальника Карпина к всея судии в этот день земли российской, и никогда никем и ничем невозможно запрещенный столь сладостный мат на арене человеческой и хоровой вседозволенности, и снедаемые нервами початки кукурузы в перерыве, и глаза...глаза...глаза на поле и вне бесконечно молодых и одержимых людей, дождавшихся истинного всенародного карнавала, истинного пиршества энергии и братства на ниве спортивного противостояния. Такое не забывается НИКОГДА - дерби Спартак-ЦСКА - 21 апреля 2013 года. И главные действующий лица - болельщики. В лоне всесильного Хора - футбольные Гладиаторы. Хор поднимает на небеса Героев. Он влечет их к подвигу. Так ясно выступает на авансцену истинная природы Театра, ритуала, где нет ролей второстепенных, где все взаимно-зависимо и необходимо. И пару частностей. После собственных соплей. И пафоса (слово посвящаю одной Женщине). Карпину нечего сетовать и заламывать руки. При такой поддержке Спартак обязан был в этот день не растерять корону, но... эта страшная, хроническая, давно уже до судорог знакомая нам болезнь - во что бы то не стало удержать рвущуюся в самые руки Победу - будь-то цены на нефть или два победных гола. До французского шампанского-то с карбильолями рукой подать. Но в этом и проявляется истинное королевство - в минуту счастья взять себя в руки и, как ни странно, начать все с самого начала. И вновь - вперед. И еще безжалостней. И еще красивей. И еще талантливее. Героя удержать нельзя. Он не останавливается. Он идет до конца. Опять сопли. Вагнер Лав. Еще в герое есть то, что не понимаешь - как. То, что не вычисляется. То, что не поддается анализу. Это особая устремленность. И неудержимость. Таких мало. Катастрофически мало. Но им аплодируешь. В восхищении. И почитании. Рвущийся и терзающий одинаковость. И похожесть. И правильность. Взрывающий собой. Соответствующий грому восторгов. Нерастиражированный. Дикий. Асоциальный. Где все больше жизни - и мозги, и ноги. Или из другой жизни. И душа. И сердце. Свободное сердце. Неравнодушное. Клокочущие. Вагнер Лав, заставляющий дышать. Реаниматор болота. Рекультиватор застоя. Пулеметная вышка. Ракета. У Человека внутри есть то, что выше человека. И еще один в этот День герой - Юля Савичева с Фредди Меркьюри. Но это совсем другая История. Стоит, ребята, жить. Стоит.

[admin]

Удивительным образом Первому Каналу удаются большие развлекательные проекты. Хотя удивительного на самом деле в этом ничего нет. Эрнст собрал креативных профессионалов, умеющих думать и придумывать. И главное - от проекта к проекту они неустанно трудятся и совершенствуют собственное мастерство. Воскресное "Один в один" - очередное откровение. И хоть среди интеллигенции принято презрительно говорить о современном ТВ, но это тот случай, когда реальность выше ожидания. Трое Артистов - Чумаков, Родригез, Савичева - делают невероятные Представления. В них удивительным образом проявляется истинная природа актерства. Фантастические Образы, рожденные из тончайшего ощущения Природы. Плюс Вкус. Плюс вочеловечение. Плюс отстраненность. Истинные вахтанговцы. И ум еще. Когда все из нутра. И из души. И еще трепет. И нерв. Никогда не думал, что Тимур настолько тонкокожий - Гурченко трепетала. Стив Уандер и Борис Моисеев Алексея - шедевры. Агузарова и Михайлов Юли - вершина мастерства. Вот так, необыкновенным образом раскрылись новые грани Таланта людей, о коих мы даже не подозревали. И как органично в этих исполнителях сочетается все - Жест, Вокал, Костюм, Грим. О последнем - особо. Первый нам демонстрирует потрясающие умения истинных Мастеров своего дела. Очень интересно. С технологической точки зрения. И работа режиссеров. И художников по свету. И эти Победы затмевают все остальное: огромную дистанцию между Лидерами и остальными участниками, необъективность и неискренность жюри, желающего дотянуть аутсайдеров до недосягаемых ими Высот, и очевидные. порой самодеятельные штампы в работе балетмейстеров. Все это прощается, потому каждая встреча с истинным Талантом - это необыкновенное Событие. Это Дар. Это Откровение. Это Чудо. Непонятным образом возникающее из Небытия. Рукоплещем. Восхищаемся. Гордимся.

[admin]

Год двенадцатый. Славный год. Хороший. Прошлое и думы. И о чем бы не думалось – главное событие – уход Фоменко. И как-то это все явственней и горше. Конечно, мир определяет личность. Все это про законы общественного развития и историю – вранье. Только личность способна двигать мир вперед. С неукротимостью нрава. И волей к собственному разрешению. И отсюда - поиск интонации. Гармония – через сонмище гармонических лабиринтов. Путь к тонике – чем замысловатее – тем точнее. Чем неудобнее и болезненнее – тем сладостнее. Путь личности – это путь рифов и тайфунов. Это обязательное проплывание океана на лодке-одиночке. С привязыванием. И молитвами в небо. Справиться с собой, а не с волной. Не мир исправлять, а себя. Строить - не театр, а душу. Настраивать ее. Глубинное понимание природы театра как пути к самому себе. Огромная, всеохватывающая воронка. Мир даже не представлял себе, как на него влиял Фоменко. И влияет. И влиять будет. Что они, философы уносят с собой и оставляют нам? Разъятость. «Расставили, рассадили». Они собирали мир по крупицам. Они организовывали его. В целостность. Нерасторжимость. Исключительность цели. Сущее и единое. Единосущее. И если есть на свете Высшее, то это Путь творца. Он единственный смотрел в небо неотрывно. Он дивился ему. Восторгался. Вся устремленность ввысь. Сотканный из света. Струящийся. Петр Наумович. Этот год – Ваш год. Эта жизнь – Ваша жизнь. И Москва – Ваша. И друзья. И песни. И слезы – тоже Ваши. Петр Наумович, какое счастье, что Вы в этой жизни есть. Так близко. Осязаемо. Так верно. С Новым Вас Годом.

[admin]

Как начиналось.

И лодки строили. И лист падал. И желтел. "Ты помнишь, как все начиналось...". Да не в ненавистях вовсе. И не в дружбах. А уж тем более - не в любви. В шаге в этом осеннем. По бульвару. По улице. С моста. И солнца луч был сообразностью. И просто шел, окруженный миром. Целым миром. Объят. И светом. ВСЕМ светом. И в этом все были взаимосвязаны. Руковотворны. И все нужны. И нужность свою осязали. Весь мир следил даже не за тобой - за каждой пылинкой. И тот хвост ракеты. И эти дрожащие пальцы на клавиатуре. И бабушка на скамейке. Любимая. С рукой. Осень потерялась. И растеряла. И потеряла. Расстроила. Много. Ой стали не важны. Или не важны ей. Цукерберг - не из осени. "Ты помнишь как все начиналось". И девочки из Пусси Райт. Они тоже не из осени. НЕ из этой осени. Или не из той. А другие, еще тем более, - с крестами истовыми. С глазами красными. С дикостью. С оголтелостью. ИНа фас бросившиеся. От тех, из краснотонированых машин. Они, почему-то, все-все не отсюда. Это не их осень. Что такое осень.... Это чудо. Леонид Из Переделкина. Олег - Из Трамвая. Ресницы Кирилла. Вы - бесталанны, Господа - Нынешние. И скачущие в Храме. И музыку не поющую. Нет ее в Вас. И цепями вытаскивающие Вас оттуда за ноги. Никогда музыки и не слышащие. "Все было впервые, и вновь.... И лодки те звали.... Слова вспомните. Встань, Макар, спой один раз. Один раз, Макар. Да и какая эта политика, господа?! Просто Вы голытьба. Без Образования. Без крови своей. Без соков. Высохшая Голытьба.Смрад. В храме на гитаре надо играть хорошо.Так, чтобы в Поднебесье. На гитаре, вообще-бы, надо играть хорошо. Хорошо Играть Надо. Встань, Макар. Сила - от земли. Прикоснитесь к ней. Щекой хоть. Лист возьмите. Васеньку Шукшина вспомните. Ох, уж он Вас вздернул. Ох, бы выпорол. И эйних. И тейних. Березенька. Я пью за тех, кто в море... И кто не вернется уже. А мы их ждем. Александр Сергеевич - давно об осени. Мы ее ждем. Лист осенний. 2012 года. Вы Землю потеряли, пацаны... а за ней и все остальное... мать... судьбу... веру... профессию... талант.... к земле прижмитесь...послушайте.... к земле, ребятушки.... к земле...

[admin]

Ненависть.

Эту заметке, конечно, надо быть в разделе "Персоналии". Но там, после Петра Наумовича, не поднимается рука. Хотя именно там этой теме и место. Аршавина освистали. Не просто освистали, а оглушительно освистали. Не просто оглушительно, а унизительно. Всем миром. По-братски. И все это на футбольном поле. Россия - Кот Д'Ивуар. Пустые трибуны - это тоже свист. Его не слышать можно только из машины, припаркованной на Васильевском спуске. С водителем. Это и есть причина рождения уже не первого поколения аршавиных. Только тепло для задницы способно поднять этих абсолютно равнодушных. Быть на стадионе и смотреть футбол в исполнение нынешней российской сборной - это пытка. Это чудовищная пытка. Это не просто разрушение Игры, это сознательное ее уничтожение. Это отсутствие ее. Да хер с Вашими тактиками и композиционными расстановками. С Вашими кратовскими звездами и кормежками. С Вашими послужными. Души в Вас нет. Души. Сердца нет. Нет огня. Молодости - нет. Детства - нет. Вам играть не хочется. Игра Вас не заводит. А если человек это теряет - п...ц. Вы видели глаза Фелпса? Вы видели - как этот человек смотрит в бездну. Вы видели, что такое Болт - и не про скорости даже речь, и не про рекорды. Вы видели Алекно с шурупами в теле. Вы видели Тетюхина, мать Вашу... Вам же только что показали Лондон. Почему Вы не сели перед телевизором, и не учились? Что Вы за задницы! Это же Ваш Тетюхин. И Алекно Ваш. Наш и наш. И Блат - он тоже наш. И Хиддинк. Это он Вас научил - как дышать. Чем дышать. И во имя чего дышать. Он был больше русским чем Вы. И Блат больше русский. Они гордились своими пацанами. Они в любви им признаются. Потому что именно наши парни привнесли в их жизнь новые смыслы. И в сердца миллионов, у которых, может быть, Вы - единственное, вот что еще есть вера. Андрюша-Андрюша, да не вина это твоя, а беда. Кто же виноват в том, что с футбольным талантом Бог тебе не дал остального. Но видишь, как быстро мы и талант теряем. Без солнышка внутри. Тогда Михалков, конечно, погорячился с той огромадной машиной, лес пожирающей. Но по сути это правда. Эпоха прагматизма, шкурности, люмпенизации по Петухову - это главная и самая страшная причина бед наших. Эти машины, выстроившиеся на Красной площади, и есть истинный символ сегодняшней пустоты. И усталости. И даже ненависти. И на наших глазах мы потеряли Аршавина, Андрея, парня с пунцовыми щеками, с резко обостренным пальцем из уст в небо, бегущим по стадиону признания и в сердце своем несущим любовь. Это было, помните? И совсем недавно. Сегодня мы не можем взглянуть друг другу в глаза - не приятно. Ненависть.

[admin]

13 июня 2012 года.

Марш миллионов.

Еще один московский всполох станет в памяти емким. По бульвару вверх, оставляя позади Цветной, театр с балконом с одинокой фигурой Павла Лобкова, только потом понятно почему угрюмого - DOS-атаки на все ведущие оппозиционные сайты, естественно, на "Дождь". И оглядываясь, разливанное море человеческой радости - тысячи, десятки тысяч истинных, родных, моих москвичей - в трех поколениях: умнейшие интеллигенты "старой столицы" - стать и поступь сколков белой кости, их дети, глотнувшие разряженный воздух конца 80-х и опущенные реакцией после революции 21-летней давности, и дети детей, нынешние 20-летние - они совсем другие: серьезные, живые, красивые. Дерзкие. Свободные. Так стыдно скрывать свое неуемное желание просто вглядываться в их лица, прически, глаза, фигуры - отчаянные мальчишки и девчонки. Новая формация - новый век - новые сердца. Умники и умницы. Вот уж кого очевидно не сломать. Они уже и на сцене говорят так, что охрипшие немцовы выглядят совсем не заводилами. Та девочка про Pussy Riot. Заикающийся научный ботаник, искренний как сирень. И еще один парень, уже муниципальный депутат, ровно и наступательно поднимающий энергию многотысячной толпы такой знакомой "струнной" убежденностью своей. В них влюбляешься с первого вздоха. В их сиюминутность. Наивность. В странность. В глупость. Но глупость эта в миллионы раз обаятельней взрослого расчета. И цинизма. Даже если он революционный. 20-летним выглядит Дима Быков. Сын Гудкова. Тоже, по-моему, Дима. Но здесь, внизу, не на сцене, а в партере - их больше. Революция - это всегда наивность. И незнание. И незашоренность. И необусловленность. И это всегда влюбленность. И это всегда смех. Все, кто пытается возглавить революцию всерьез - шарлатаны и трусы. Они читаются из зала. Их мотивация. А внизу - энергия и энергетика. И желание Любви. Самодостаточных. Негнущихся молодых. Наших детей. Тех. кого не остановить ни Путину, ни ГБэшным царедворцам, ни армии их, ни ОМОНу. Этих пацанов и девчонок не остановить никому. Они возьмут эту власть легко и свободно. Владимир Владимирович, их воспитывали их бабушки - там сказки рассказывали не только про Серового волка, и отцы с ароматом горных лыж, не усыпляющего джаза, кстати, рок - это не музыка перемен, и отчаянного, далеко не всегда однодневного веселья. Они... вот эти отцифрованные мальчишки и девчонки на самом деле живут уже совсем в другой стране и даже в другом мире. В какой-то момент они просто, не переставая слушать музыку и не выходя из Сети, оглянутся и скажут "Слазь". Все будет легко и просто. Правда. Не заметите. Не надо долго заниматься так называемой политикой. Надо просто жить -по другому. И дышать по-другому. И любить. И, если тебя кто-то в какой-то момент начинает доставать, надо просто, не поднимая на Другого глаз и не утруждая голосовые связки, просто уйти. В другой клуб.

[admin]

Бог, храни Королеву. Она даже по крутым ступенькам экипажа поднималась без помощи слуги. И странновато, немного чужим выглядел рядом Принц Уэльский. С супружницей своей. Но Лондон... Сколько Любви и Признания к той, что отслужила своим поданным уже бриллиантовый срок. Церемония в Вечность. Она, казалось, и возникла из Неба и обращена к Звездам. Кавалькады верных офицеров гвардии Ее Величества - энергия, мужество, осанка. И красный цвет - туманный Альбион, залитый Божьим Светом. Войска и Копы - сколько Достоинства и Соучастия. Охраняющие покой Острова и Своей Королевы. Ведущие и комментаторы ВВС, играющие в сказку как Дети. Стройный Организм Города, и с высоты как замок. И людской океан Благодарности и Любви. Нельзя заставить Любить. И не купишь Любовь. И не сыграть Ее. Она - сама суть этой Бриллиантовой Женщины. И Земли, ее родившей. И Города, ею воспетого. Букетик из рук придворной на пороге дворца. И здесь два, но Слова. И здесь улыбка. И здесь Уважение. Хор верных Поданных Ее Величества в Соборе Святого Павла. Разве можно такое сыграть? И Счастливые внуки. В открытом экипаже. Как и их Бабушка. Они прямо смотрят в глаза миллионам своих людей. Им нечего прятать. Скрывать. Бояться. Они не боятся тех, кого они уважают. И кем дорожат. Людей. которые всегда были Нацией. Готовой защитить своего Государя. За преданность. За чистоту. За независимость. Море единомышленников - от Букингемского дворца - почему в каждом кадре такая Обращенность. И Сила. Костюмы и Маски праздника - самая театральная Нация на свете. Игра в Исключительность. Даже лошади здесь особенные. С безупречным чувством собственного достоинства. Элегия пространства. И времени. И его Отсутствие. Праздник как Век. Расписанные тарелки. Лица детей. Легкий в признании Премьер-министр. И достоинство. От правды. От Искренности. От нерушимости. От сопричастности. От настоящности. Как пример и укор тем, кто может иначе. Кто смеет иначе. Кто надеется иначе. Сила против слабости. И трусости. Тех, кто за высокими Заборами - от своих людей. И кто с дубинками - против них. Кто Трус и Предатель собственной страны и собственной истории. Кто Лицемер. Кто не Достоин. Бог, храни Королеву. Для своей страны она сделала все, что смогла. Нам теперь помоги.

[admin]

9 мая 2012 года.

Сын: "Ты знаешь - их били". Не знал. Так получилось. Обстоятельства. "Надо размазать печень митингующих по асфальту". Это уже Песков. Или не он. И не важно кто. Кто - Там. Это изнутри. Это читается. Явственно. И читалось давно. И не надо было быть психологом. С оберткой - все в порядке. Внутри - объявленная война. Неугодным. Меньшинству. Слизнякам. В открытую. Прорвавшееся нетерпение. Когда ненависть - всегда война. Когда Канун и Предчувствие - предупреждает Небо. Вчера оно разверзлось. Апокалипсис. 50 километров до Москвы. Рязанка. Остервенелая толчея машин. Схватка тараканов. Когда оголтелая самость затмевает Разум. По спинам друг друга. По головам. Наступая на ноги, так, чтобы их уже просто не было. Не оглядываясь. Не разжевывая. Изрыгая. Сплевывая. Столица ВДВ - стоит все, что в сторону Столицы. Брошенные. Неугодные. Не нужные. Вне инаугурации. Еще не палками, но уже измором. На последнем издыхании. Веры. И Смысла. Почти Москва. Люберцы. Метр за метром. В кромешной тьме. И под рыдающим небом. Две машины. Большие. Лоб в лоб. Разорванное железо. Размазанная Жизнь. И здесь ненависть. И здесь кровь. И здесь боль. И здесь смерть. Бессмыслица. Еще чуть и уже четыре машины - одна в другую. Наперекор. Лишь бы ударить. От бессилия. От невозможности дотерпеть. От желания бить. Мобильные телефоны - в мокрых руках. На лицах - не жизнь. Еще рывок. Добраться бы к утру. До Светлого Дня. До Победы. Улица Дежнева. Свора "своих" перекрыла "тазиками" дорогу и окружила "не своего". Сейчас начнется. Не договорятся. Точно. Разучились. Вот Двор. Вот Дом. Сигарета. Обессиленные ноги. Ты здесь Чужой. Небо затихло. Оно предупредило. В последний раз. Но Они Знаков не читают. Наперекор. Слабый должен быть раздавлен. Все, кто в броне - наш. Вне человеческого. Вне допустимого. Вне охраняемого. Армия на марше. Подбородки в небо. Что в голове у Солдата? Герои той Войны - очевидцы войны сегодняшней. Не воинственный Путин. Он все для себя решил. Уже давно. И Спокойно. Привыкайте к новому - Размазать.

[admin]

Ах, "Девочки, девочки...". Ксюше не надо играть в поборницу свободы, не получается... а памятуя об отце - надо бы уйти с этого поля, с этой темы вовсе. Разговоры про то, что личность развивается - оставьте. Хамство - это просто хамство. Чулпан - блестящая актриса. Ее Чарли Чаплин - это разговор со звездами. Ничего не знаю о благотворительности. То есть, знаю, но ничего. Это должно быть за "семью печатями" и только шепотом. И только для потомков. Народная актриса. Это сегодня звучит даже как-то неудобно. "Ах, Девочки, девочки". Не судим. И не судите. Право-то какое имеем. Женщинам и так-то не просто, а тем более в личине актрисы, а тем более в личине народной. Здесь и сейчас Ксюше это звание гораздо более по-праву что ли. Только не народным оно должно быть тогда..."Ах, Девочки, девочки...". А вот "Капитан Алехин". Здесь как-то неудобнее. То есть, и так и там не удобно. А здесь уж вовсе. Ну, во-первых, народный артист и говорить-то должен уметь. Должен. Если ты артист. А то нескладно как-то. Как-то визжа. Как-то не из нутра. Особенно про тех, кто "на диване". Ты же знаешь, Евгений Витальевич, что настоящая-то Россия-матушка (ох, еще одного народного не к ночи вспомнил) вся на диване. Обломова бы не забыть. Вот Набоков лежа писал. На согнутых коленках. Да мало ли кто... Лежа, а не согнувшись... "Девочки, девочки...". А у Вас Евгений Витальевич как-то не распрямившись все стало получаться. С того самого гвоздя в Театре под Вашим руководством. Может быть и раньше, просто не замечали... Теперь Вам очень неуютно будет. Не по себе. Может от того-то и кусаете удила... То есть, Вам-то будет хорошо, а вот потом Вашим - не знаю. То есть, в общем, каждый сам себе судия. Себе хозяин. Себе режиссер. В этом полонезе на троих. То есть, на четверых, там еще одно Действующее Лицо есть. Тема. Персонаж. Герой. У меня есть друзья-аниматоры. Для них материал. А Девочки разберутся. Девочкам-то что. Только пошловато это все ребята, ой как пошловато. И в зале пошловато. И из зала пошловато. Ребята, никакого отношения к Свободе, а тем более к Чести этот разговор не имеет. Ни с той, ни с другой стороны. Да и шум весь вокруг. Людям теперь есть о чем говорить. Косточек подбросили. Пососать. Все как-то по-бабски. Откровенно по бабски. А мы все "Девочки, девочки...".

[admin]

Я знаю - кого ненавидит Путин. Я знаю - каких он ненавидит. Я видел их лица и глаза на Пушкинской. 5 марта 2012 года. На следующий день после выборов. Таких глаз осталось совсем мало в этой стране. Их практически не осталось. Они - не революционеры. Они - люди. Честные. Порядочные. Гордые. И беззащитные. Каждый из них сам. И они не кричат хором. Потому что хором не умеют. Их деды и прадеды стояли на Сенатской, писали стихи в лагерях, выигрывали все войны. Гумус страны. В чистых одеждах. С отглаженными воротничками. И с распахнутыми душами. Они готовы отдать за страну все. И даже собственную жизнь. Интеллигенты. Вызывающие у Путина звериный оскал. Он не боится ни Немцова, ни Касьянова, ни Явлинского, ни Прохорова, ни Навального, ни даже Удальцова. Он боится людей с умными глазами и непоколебимой волей. Книжников. Ботаников. Умников. И Умниц (как много наших детей, парней и девчонок, настоящих, стояло там...). Они стоят молча и думают. Им обидно и стыдно за тех, кто кричит. Они стоят молча. И набирают. Такие Люди совершают в жизни один Поступок. Один Подвиг. Одну Жертву. Но на века. Их боится Путин. Он знает своего врага. Он его ненавидит. Он дрожит перед ним. Он его будет давить. Пока хватит сил его. Те, кто в Кремле с шампанским, уже на его стороне. Продавшиеся. Башмет. Спиваков. Табаков. Миронов. Навка. Джигарханян. Галустян. А на Пушкинской - Никого. Из властителей Дум. Никого. Их практически не осталось. Теперь каждый - за себя. На их стороне - сила. На нашей - правда.

[admin]

"Официальные данные "Единой России" по Москве вдвое превышают данные exit poll". Лживая власть - не новость. Такое количество холуев - дикость. Самое главное, что это не абстрактные прислужники, алчные до копейки. Это твои родственники, друзья, знакомые, которым еще вчера ты жал руку и обнимался, а сегодня ночью они трясущимися руками мусолили эти вброшенные бюллетени и пересчитывали протоколы в обмен на купюры. Это самая подлое и гадкое оправдание: "у нас же семьи - зарабатывать надо". Оправданию подлости нет. И, все же, провал в Москве ЕР - большая гордость. Голосовали даже те, кто никогда на выборы не ходил. Поклон москвичам, кто смело боролся с холуями. Браво лондонцам, где стояли очереди в посольство. Виват питерцам, цинично избитым и все же не сломавшимся. Сильный враг - это прекрасно. Это здорово. Это окрыляет. Вам, господин Путин, растут равные по силе. И их гораздо больше. С каждым часом. Не вопреки, а благодаря Вашей вброшенной ненависти. К собственной стране. К собственным людям.

[admin]

У каждого свой Театр Вахтангова. Величественное здание с теплыми окнами по вечерам. Бенефис 50-летнего Ланового в той «Принцессе Турандот». И безудержный смех ликующего зала. И все они - на сцене. И даже Шлезингер. Шлез. И анекдот цирюльника про Виктюка и железную дорогу на Арбате. И тяжело идущий по коридору первого этажа Абрикосов. И легкостью своей и танцевальностью очаровывающий Маковецкий. И история про директора и табуретку. И хитро улыбающийся Котрелев. И шахматы в актерском фойе. И разжигающий пространство Филлипенко. И королевская стать Юлии Константиновны – безукоризненной Женщины, судьбой подтвердившей суть вахтанговского. И бездонные голубые глаза Юрия Яковлева, пронзающие, пьющие тебя, и его «нет, нет, нет» в «Анне Карениной» - восхищение и актерский космос. И его голос. И его Чехов. И тот незабываемый разговор с Ульяновым. И «Ричард», какого я больше никогда не видел. Актера, кому небеса дивились. И режиссерское управление с Натальей Константиновной и девушкой с небесными глазами. И первый московский ночной концерт Александра Розенбаума с порванной струной. И соседство с Аркадием Райкиным и тоже ночью на закрытом показе «Покаяния» Абуладзе. И те незабываемые гастроли в Тбилиси с приемом в горах и тамадой Алекси-Месхишвили и таксой задиристого Макса Суханова, играющего вопреки еще тогда. И дрожь от соприкосновения на репетиции с Дашей Михайловой – пронзительной, таинственной, уточненной. И гастроли в Воронеже с вскоре покинувшим страну Антоном Голубевым. И сцена Бертран – Гаэтан в блоковской «Розе и крест», где Князев с Шлыковым были лучшими на все времена. Искренними были. Талантливыми. И «Кот в сапогах», где вахтанговские крылья носили над сценой – выше неба, но лучший Кот все равно был Володя Иванов. И очень раненые солдаты в «Полстраницы оперативной сводки» в день рождения Миши Семенова 9 мая. И падающий в темноте Петя Дунц. И прощание с Ульяновым. И отказ Галины Коноваловой - «у нас симоновцев не любят». И анекдоты про Федорова. И «тревожные звонки» Симонова. И стук его каблуков на том знаменитом собрании. Евгений Рубенович. Родной Евгений Рубенович. «Мой мальчик, найди меня». И встречи на улице Щукина. И отражение Рубена Николаевича в черном окне двора. И то, что уже никогда не вернешь, и что никогда не забудется. Да знаете ли Вы, что такое Театр Вахтангова?! Аромат кулис, сердце сжимающий. Аромат кулис. Любимого театра. И единственного. Театра на все времена. С Днем Рождения, Евгений Багратионович!

[admin]

Случается многое. Многое происходит. Многого не видишь. Еще больше - не замечаешь. Бездна того, что замечать не хочешь. Что-то болит. Что-то ноет. От чего-то сходишь с ума. Все как у всех. И все, как всегда. И все - как. И хуже - не было. Да и лучше тоже. И желание жизни. И отказ от нее. И борьба. И потери. Было так. И есть так. И будет так. И ныне и присно. Но одно лишь творение. И нам не подвластное. Этот стих. Откровение. Эта осень 11-го. И свежесть. И сумерки. И утра до детскости. И пробуждения. И тревоги. И наслаждения. И Вдыхания-очищения. До осеннего распутные. И вовлеченные. До забвения. До засыпания. До обнимания. И грязь, отступающая перед миром дышащим. И воздухом баюкающим. И цветом растворяющим. Этой осенью 11-го. До Бога всем. А Бог в уходе. В расставании. В прощании. В прощении. В упреке. "В твоем уходе упрек невысказанный есть". Осень 11-го. Вдыхаемой осени. Благоденствие приносящей. Единственно борющейся. Единственно побеждающей. Благости тебе, уходящая. Уходом своим боготворящая. Мира тебе. Чистоты. И сна покойного.

[admin]

Здесь все как везде. Разнузданные свадьбы с водкой и некрасивыми невестами. Нависшие по-бычьи на рулем водители. Пары в джипах, и одиночки в машинах. Гирлянды рекламы и отсутствие архитектуры. И каждого в лице - толькобыничегонеслучилось. Все как везде. Только у них есть еще этот огромный пруд с притихшей у воды лестницей. Эта аллея, запорошенная осенним ковролином. Этот дом, говорящий духом своим. Эта могила на вздохе у оврага. Это небо. Что может сказать в свою защиту Русская Церковь, отлучившая от покровительства и защиты Человека Думающего? Гордости земной. Человека, выразившего смысл сущего и нас в сущем. Ум под сводами нижнего кабинета. Это Ясная Поляна. Ясная до бесконечности. И до бесконечности тайну хранящая. Поляна в буреломе судеб. Ихних. И наших.

[admin]

Футбол. Лужники. Спартак-ЦСКА. Конец лета. 60000 - на трибунах. Непередаваемое впечатление. Надо видеть, как содрогаются вагоны метро. Надо видеть, как по эскалатору летят осколки разбитых ламп. Надо видеть глаза омоновцев в шлемах. Надо видеть людские потоки к главной арене. Надо видеть Лужники. Надо предчувствовать вместе с этими парнями, пришедшими на войну. Надо ощущать дыхание огромного зверя. Его рык. Его готовность. Надо наслаждаться футбольной корридой, когда футбол на поле становится приложением, а не наоборот. Надо восторгаться единством болельщицкого оркестра и хора. Надо восхищаться качеством оркестровки. И выдумкой Авторов. Пацаны, оказывается наши футбольные фаны ушли гораздо дальше нашего футбола. Это "Виртуозы Москвы" с невидимым Спиваковым. Это круче чем Гергиев, хотя Гергиева не видел. Это "Скорпионс", "Пинк Флойд" и "Квины" вместе взятые. Двухчасовой спектакль трибун. Без устали. Вдохновенно. На одном дыхание. Браво, болельщики. Дядечки, не смотрите футбол по ТВ. Там показывают Другую Игру. И не игру вовсе. Все великое в этот день происходило на трибунах. Снимаю шляпу. Это Театр.

[admin]

22 августа 2011 года.

Решили отмечать 20-летие событий, связанных с ГКЧП. Решили провести шествие с флагом и митинг. На Пушкинской площади. За спиной Александра Сергеевича. Давно я не был на подобных мероприятиях. Решил посмотреть в глаза тем, кто сегодня называет себя демократами и защитниками Белого Дома. И, вообще, революционерами. Грустное зрелище. Очень грустное. Замшелые лица с потухшими глазами. Много мадригалов. Бесконечное количество кукол. Чего стоит цветной пиджах в сабо, театрально выкрикивающий затрапезные лозунги типа "Россия без Путина!". Да все у него так картинно получалось, с таким глубоко рутинным, зачем-то пониженным до баса голосом. И такие не резвые подпевки и подкричалки в лице наиболее активных идущих и тоже вместе. И Каспаров замшелый уже, и Немцов, и, к удивлению моему, Владимир Рыжков. И кукольная Новодворская. И с каким-то нафталином Шаов и Болтянская. Есть сильные мозги, есть. Саша Филлипенко - точно, пронзительно, верно. Верно и интонационно Шендерович. Восхитительно Дима Быков и Ирина Ясина. Честно Пономарев. Еще не уставшая от самой себя Чирикова. Но в основе своей - ощущение такой слабости. Такой безнадеги. Такого упадка. Если герои баррикад 91-го превратились в такую ботву, то о какой оппозиции вообще можно говорить. Ребята, да Вы просто посмотрите в какой физической и внутренней форме те, против кого Вы пытаетесь голосить. Они, правда, покруче. Крепче. Кто за Вами пойдет, если внутренне Вы не способны поднять сами себя. Если это интеллигенция, то жалкая. Действительно, жалкая. Нет ни физики, ни энергии, ни сильных мозгов. Ваши противники ушли далеко вперед Вас. И в данной ситуации надо признаться, за Вами - такими никто и никогда и никуда уже не пойдет. Слабые. И все Ваши слова и лозунги, правильные вроде, тонут в этой слабости. Захлебываются. И смотрите, молодежь, сильная молодежь не идет за Вами. Не потому что они не помнят тех событий, а потому что в Вас нет энергии. И Вы не содержательны. И Вы вне времени. И вне смысла. Накануне я смотрел "Сталкер" Тарковского. В кинотеатре "Иллюзион". И там были молодые люди. Я смотрел - как они смотрят. Я слушал - как они слушают. Я думал - как они думают. Тарковский и Сталкер - это задолго до баррикад 91-го. Но Андрей революционер и сегодня. И он вкладывает в мозги сегодняшнего поколения гораздо больше,чем загорелый Боря Немцов - и политик-то неважнецкий, да и артист скверный. Тут ребята Вам, ой, как далеко до Владимира Владимировича. Он работает над собой, а Вы нет. Не дотягиваете. По весовой категории. А те 20 лет назад... они, действительно, были хороши. И может быть у этого поколения, переминающегося теперь с ноги на ногу на Пушкинской площади, может быть, и ничего другого-то в жизни и не было. И не будет.

[admin]

Сериал "Бежать". Телеканал "Россия".

Нет, иногда смотреть ТВ надо. На сопротивление. Чтобы стало плохо до тошноты. Чтобы просыпаться в ужасе. Чтобы стонать от бессилия. Это чудовищный сериал. Это уже тот край, когда за ним либо все вместе в пропасть, либо все вместе, но из пропасти. Мы должны знать тех, кто несет ответственность за "состояние нынешних умов и душ". Точнее - за из отсутствие. И попрание. Снимал этот сериал продюсерский центр "Пирамида". Руководит им Сергей Анатольевич Сендык, продюсер художественных и телевизионных фильмов. Режиссер этого продукта Ольга Субботина, если это можно назвать режиссурой - беспомощность абсолютная. И, конечно, Господин Добродеев! Всемогущий Добродеев. Создавший Империю лизоблюдства и чинопочитания. В эфире телеканала "Россия": Человеческая пошлость и грязь - Политическая проституция - и отсутствие Профессионализма. Напрочь.

[admin]

Тема децентрализации личности, человека - наиболее актуальная для нас сегодня. Люди бегут от общества, внутренне оправдывая свой побег страстным желанием сохранить свою самость. Оградить себя от влияний больного социума. Замыкаются и закрываются в своих домах. Прячутся в семьях. За забором. За большим забором. За очень большим забором. В зависимости от возможностей. Многие строят свой забор очень далеко от пространства своей судьбы. От могил предков. От своей предназначенности. Тема личного счастья - губительна. И абсурдна. И как бы страстно не желалось безмятежности и благополучия - только к центру-устремленность, только борьба с собой и за смыслы добра и милосердия - есть единственно верный путь. Охранять себя - умирать. Бороться - жить. Наше общество, то есть его отсутствие - неопровержимый доказатель нашего внутреннего разложения. Нашей трусости. Нашего равнодушия. И самое низкое - оправдывать собственную ничтожность какой-то умозрительной заботой о собственных детях, семьях и домах. Общественное благо - есть единственный аккумулят направленности человеческой воли. Человеческой устремленности. А давайте просто: одиночество каждого из нас есть следствие наших ненавистей.

[admin]

Вручение премий "Золотая маска". Гостиный двор. Москва. 15 апреля 2011 года.

Даже отчаянная работа редакторов канала "Культура" не позволила скрыть многие удивительные вещи, происходившие в этот день в Гостином Дворе. Начиная со странного выбора площадки церемонии, ну, никак не соответствующей Театральному Духу. Скорее - пафосным мероприятиям с участием лидеров "Единой России". Бедные Победители, бегущие по многометровой дорожке к заветным наградам. Преодолевая гигантское расстояние от своего сидалища до ристалища, забывались все заранее заготовленные вирши и сил оставалось только на "Неожиданно" и "Спасибо". Зрителям, расположенным бесконечно далеко от сцены, было тоже не по себе. И это тоже было видно. Как и то, что в зале было много случайных людей. Удивлял внешний вид всех и вся. Костюмы с галстуками и без - еще полбеды. Но когда режиссер-победитель выходит на сцену в кепке и майке - сжимаешься. И джинсы. Пацаны, это круто! На главную театральную премию! И Женщины в вечерних платьях выглядели в этой ситуации, по меньшей мере, странно. Но - Спасибо Вам, Женщины! Косноязычный генеральный директор фестиваля. Местечковые ведущие. Оркестр, исполнивший, по-моему, все, что в данном случае исполнить можно было. Кто сценарист и режиссер этой Пустоты?

Теперь о сути. Закрыли глаза на все вышесказанное. О самой премии. Почему здесь в номинации - двое, а там - чуть ли не 10 человек? И видно, ребята, все. Видно. Кандидатов нагнали со всей России, а пирог будут кушать трое - Москва, Петербург и Екатеринбург. Иногда - отщипывая Другим. И результаты - очевидны. И видно, что это исключительно цеховая премия, зрители к которой не имеют никакого отношения. Да и не важны зрители. Тут идет борьба не на шутку тех, кто в Театре только этой борьбой и живет. Поэтому и столько иностранцев - победителей. У нас и на театре появились свои "Гусы Иванычи". И, конечно, все это удивляет, но данный тренд, оказывается, стал уже обязательной частью Театрального Сообщества, танцующего "масочный балет". И я не вижу в зале многих уважаемых, признанных людей Профессии. Явно - они не пришли. Не пришли - принципиально. Потому что все это - Игра по очень скверным правилам. По очень скверным. Все это пахнет только Деньгами. И ничем больше.

Но Пустоту надо было прикрыть Королями. И вот здесь - стоп. Вот здесь - серьезно - Признанными Королями - Не Голыми. Господин Туминас безупречно продемонстрировал своим Словом, Своим Поведением на Сцене, Самим Собой - каким Высоким могло бы быть данное Собрание, если бы была к тому Воля. Я бесконечно рад за Театр Вахтангова. За "Дядю Ваню". И главное - за появление в этом Театре по-настоящему Сильного, Волевого и Современного Лидера. И самое Главное - я рад, что Господину Туминасу удалось преодолеть комплекс "Гуса Иваныча". Он не тренерует параллельно "Челси". Он Работает. Творит. Идет вперед. Несмотря На. Говорят и курс набирает в Щукинском в этом году. Значит, действительно, все серьезно. По честному. Человек строит Театр. Свой Театр. Это Главное. Римас, Вы доказали, что для Вас Театр - это больше чем Жизнь. И, конечно, больше чем Политика. Дай Бог Вам сил, господин Туминас.

[admin]

Несколько слов вот о чем. Если позволите, Господа! Вряд ли когда-нибудь, хотя вполне возможно, что произойдет и такое чудо - мы придем к экологии Интернета. К уважительному отношению друг к другу. К пониманию. К чистоте. Это всего лишь виртуальное пространство, но и здесь хочется по-настоящему пожать руку человеку,восхититься его таланту и красоте, побеседовать. А порой - избежать гнетущего одиночества. Но сегодня мы вынуждены ограничить Вас в регистрации. Слишком много грязи. Слишком. Может быть, кому-то от этого становится легче. От выливания негатива собственного на других. Мы Вас понимаем. Но будьте великодушны.

Любая тема. Любой отзыв. Любое достойное Ваше слово. Только сначала на адрес vasily_michkov@mail.ru. И потом Вы окажитесь нашими собеседниками, слушателями и творцами здесь. Не судите строго. Это вынужденная мера. Форум заканчивает свое существование. Начинаются заметки. И Ваши, дорогие мои, в том числе.

Бесконечно Вас Уважаю,
Василий Мичков.

[admin]

Когда я был маленьким мальчиком в городе Свердловске, мне рассказали, что другие два мальчика прибили в моем любимом парке двоих голубей к дереву. Гвоздями. Потом еще рассказали, что в больших кожаных пальто по улице Ленина шли люди в длинных кожаных пальто. И кричали "Хайль". И их было много. И вечерами стали бояться выходить на улицу. Потом другие мальчики стали просто п....ть этих мальчиков в кожаных пальто, да так п....ть, что дым стоял коромыслом. Везде п...ть - главное, на дискотеках. Про слово власть я мало тогда, что слышал. П...ли мальчиков в кожаных пальто дети и внуки ветеранов войны, которые очень хорошо знали - что такое фашизм. Это было в начале 80-х. У нас на Манеже сегодня - это тоже просто фашизм. Страшный. Огалтелый. Сильный. Это не футбольные фанаты. Фанатов вообще не может быть. Фанат - это оголтелость идеи. А, значит, фашизм. Моя страна, моя Москва была всегда толерантным, чистым, по-русски гостеприимным городом. Но не русским. Не только для русских. И стыдно, если только для русских. Не надо мне навязывать эту не понятную, глупую, темную "русскую идею". Она для меня сегодня выглядит страшно - в свинцовых глазах и не желании сочувствия. И в отсутствии Культуры. И главное - в нежелании ее. Мое сердце болит за Москву. Мое сердце болит за страну. Фашисты идут. Не националисты. Фашисты. Страшно? Да. Но мы же еще остались - внуки ветеранов Войны? Мы же еще остались? Это наша Земля. Она и так уже пропитана многовековой Кровью. Мы не дадим пролить новой. Вас - много. Вас - сила. Но мы не сдадимся. Не сдадимся.

[admin]

Говорят - власть, представители власти, угнетали, душители свобод, опричники с дубинками.... А мы, значит, люди такие беззащитные, слабые такие, блюстители свобод, подневольные такие . Я вот вчера попал в историю с подставой в райне метро "Ботанический сад". И не поленился - дождался блюстителей закона. Ливень. Думаю - простою час. Времени жалко. Но наберусь терпения. Выдюжу. Выдержу. Смотрю - ба!!! Через 20 минут подлетают ребята с мигалкой - в чем проблема? Да, вот, говорю, мудак пытался развести на аварию. Кулаками помахал. Обид обещал. Да не вопрос - говорят копы. В ливень помогли. Документы оформили. Вызвали подмогу. Мало того - толкали машину, пока не завелась. И лица у пацанов настоящие, хорошие, коповские. Это РОВД "Ростокино". Примите мое уважение. И Благодарность. Такими ребятами хочется гордиться. И знайте, гаинцы, среди нас-то, народца, быдла гораздо больше. Оглянитесь люди вокруг, на себя. Сами попробуйте лучше стать. Хоть на йоту. Хоть на чуть -чуть. Джип! Уступи место Копейке. А то ты никакой не Джип. А просто засранец! И, не поверишь, на ТЕБЯ ТАКОЙ ДЖИП НАЙДЕТСЯ - обосрешься!!!

[admin]

Давно мы с Вами не встречались. Конец июня. И как славно, что живешь не только Жарой, кстати, фильм с одноименным названием один из самых точных о Времени. И славно, что и футбол не особо заполняет всяческие пространства - и внутренние, и временные. И здорово, что грустно иногда. И люди есть красивые, совсем не похожие на уличных мясоносильщиков. Тонкие люди есть. Разные. И с душой есть люди. Смотрите вокруг. Находите это в себе. Боритесь за это в себе. И мир откроется совсем по-другому. Надо только увидеть. Надо только почувствовать. Надо только вдохнуть. И браво, кто за смехом скрывает Боль. Вы - настоящие. Вы, моя любимая интеллигенция. С книжками. С билетами в консерваторию. В эти выходные Москва живет и дышит Вами. Лето идет. Тех практически нет. Они уезжают на шашлыки. И в Турцию. А вы бродите по Пречистенке и Ордынке. Грустите на Патриарших. Стареете на Никитских. Нет,Вы совсем молодые, мои москвичи. Старые мои москвичи. Выжившие. Я люблю Вас. Мое сердце - с Вами.

[admin]

Намедни на "Эхе" с одним из лидеров оппозиции вел дискуссию представитель власти. Законодательной. Не вдаваясь в суть обсуждаемых проблем, скажем лишь од одном - о косноязычности. Те, кто правит нами - не умеют говорить. А значит - мыслить. В этом у них нет необходимости. Как же они в этом смешны. Думаю, что "модернизация" и "инновация" являются для них крайними формами сквернословия.

[admin]

Арбат и пацанский биг-бэнд. Три тромбона, два саксафона, три трубы, туба, ударник и сумка для денег. Молодые парни играли джаз. Стоял и слушал. Помнишь, Сулио, как это было в середине 80-х... Арбат весь кипел: последние новости, съезды, Ельцин. И у каждого дома - поэты, музыканты, собеседники. Соучастники и Сопереживатели. Мы пели и танцевали. Мы влюблялись и влюбляли в себя. Мы озорничали. Мы хулиганили. Мы побеждали. И это дурацкое мнение, что просто молоды были тогда. Нет. Другое. Мы умели радоваться. Все вместе. И все были едины в этой радости. Неужели должно было пройти все ничего лет, чтобы люди в этой стране разучились радоваться. Чтобы их разучили радоваться. Сегодня на Арбате играл Биг-бэнд. Играл джаз. А мы просто смотрели и удивлялись маленькому пацану, который кружился под музыку от счастья. Он был один, кто не стеснялся своих эмоций. Парень, держись. И знай только одно - за радость, которую мы разделяем с другими, нам еще предстоит очень побороться. Очень.

[admin]

Взрывы в Москве. Накануне Пасхи в Большом Афанасьевском я встретил маленьких детей, куда-то идущих и держащихся за руки. Они о чем-то лепетали и смеялись. Беззаботно так. Солнечно. Они еще ничего не знают про этот ПОНЕДЕЛЬНИК НА СТРАСТНОЙ. Нам надо перестать ненавидеть. Эти взрывы про всех нас. И про меня. Это следствие того, что во мне плохо. Грязно. Надо думать. Не надо "дотла". Мы сами множим ненависть. Ее не остановить злостью и силой. Нет инакомыслящих. Есть по-другому мыслящие. И живущие. И чувствующие. Помянем всех. И посмотрим друг другу в газа. Стиснув зубы. Но наперекор всему - посмотрим в глаза. Надо начинать. На Мир требуется гораздо больше Смелости и Воли, чем на Войну. Ее остановить способен только Герой. Неужели Россия его не заслужила?! Надо просто начать Говорить. Просто Начать Говорить. Просто начать говорить Правду. Себе и Другим. Разве Дети идут только по Большому Афанасьевскому !?