Персоналии

[admin]

Как же там внутри, как?! Какими симметриями? Какими вымыслами? Акробатикой какой? И вот Вам, Господа режиссеры, всамделишный пример Человека Думающего. Думающего, чертовски Думающего. Из неоткуда. Из нереальности. Из Другого. И Вы посмотрите только - какая у него поразительная смена состояний, насколько стремительна изменчивость, каковы реакции. Обворожительно. И как он смотрит, внимает как и как мыслит. Это увлекательнейший процесс. Уникальный. Реального вопрошания. Не сыгранного. И эта улыбка на упование, на превосходство, на знание. На собственную настроенность сейчас. На обретение. И он держит тебя внутренне, и держит как победитель. Смущенный Победитель. Осанкой. Удивлением. Он сейчас здесь. И так ярок разлом. Невесть чего. Между реальностью и сутью Николая Борисовича. Николаю Борисовичу - 31. 31 год - и все обаяние молодости и нового языка. И темпо-ритма нового. И даже новых пауз. И есть внятность, и точность в формулирование. И блестящее формулирование. Неукоснительное. Блестящее! Этим конструирующим и конституирующим. И паузами. И строем. И динамикой. И внутренней собранностью, и даже артистичностью. И философичностью истинной. И таим вниманием - от Эриха Юрьевича. И от самого Абдусалама Абдулкеримовича. И всеобщность внимания интеллектуальной "семьи" не самых слабых самолюбий. Здесь в обители мудрости. И там уже - в преддверии Театра на Таганке. Наискосок от храма. Где взмах руки - это самый лучший Дар. Мимолетности и вдруг-обретения.

Теоретический семинар на тему «Философия сегодня: новые голоса». Приветственное слово - Абдусалам Абдулкеримович Гусейнов, академик РАН, д.ф.н., Врио директора Института философии РАН. Ускоренная рефлексивность – депрессивная социальность. Николай Борисович Афанасов, к.ф.н., младший научный сотрудник сектора социальной философии. Возможность и перспективы институциональной оптики в исследованиях истории русской философии. Владимир Витальевич Сидорин, к.ф.н., руководитель и научный сотрудник сектора истории русской философии Института философии РАН, главный редактор журнала «Отечественная философия», заместитель декана по науке Философского факультета ГАУГН. Форма, мышление и жизнь: томистский дуализм Питера Гича и Элизабет Энском. Михаил Викторович Шпаковский, младший научный сотрудник сектора философии религии. "Отрицай и властвуй»: дениализм как следствие политической субъектности науки. Лиана Анваровна Тухватулина, к.ф.н., научный сотрудник сектора социальной эпистемологии. Дилемма нормативных оснований. Артем Тимурович Юнусов, к.ф.н., научный сотрудник сектора истории западной философии. Институт философии РАН. Всемирный день философии. 15 ноября 2023 года.

На фото - Николай Борисович Афанасов, к.ф.н., младший научный сотрудник сектора социальной философии.

[admin]

И маму любил. Очень. И разговаривал с ней. По ночам. С сонмищем книг - по стенам. И никому - в руки. Книги должны жить Дома. В Лялином. Там, где тишина тогдашняя. И одиночество. И Рахманинов - рядом с роялем. Когда он разговаривал с ними. И иногда с приходящим Эдиком. В клетчатом пальто. И отсутствие телевизора. И бессовестное присутствие его. И открытие Хоффмана. И маленького человека. Беззащитного. Как он сам. Левушка. С многочасовыми телефонными заговариваниями. И раскрытая от боли улыбка. И жгучая ирония. И интеллект с неизмеримым еврейским привкусом. И память. Всегдашняя Память. Когда восторженно от Пети, из его театра, с репетиций. Когда еще звучал несбыточный вальс от "Иркутской". С глазами Юлии Константиновны. И любимым Женей. И те хулиганские посиделки на Кузнецком, где молодость. И азарт. От "Зайчика - барабанщика". И наконец сыгранный Федосеевым концерт. От Прощания. От молодости. И от войны, куда уходили они, "навеки девятнадцатилетние". И кто возвращался, плакал. И не одевал ордена. Лишь однажды, в своей последний День Победы, ссутулившись у рояля, где жила его музыка и его сердце... И еще Пастернак с "Рождественской звездой", прочитанный на кухне. И Юрмала, где хоть немного отпускала боль. И рождалось Новое... Между сосен. А потом долгие зимние вечера, когда не сиделось дома, и мечталось шагать. По улицам города, где он был сумасшедшим. И святым.

Лев Львович Солин. Родился 21 мая 1923 года.

[admin]

Ему трудно раскачать болото. Если это болото. И заносчивость. И спесивость. И жадность, что, возможно, превыше всего остального. Здесь дерзость нужна, карпинская. И пацанское сердце. И неудобность его. Франта. С пумой на подоле. И там он матом может. И дракой, если понадобится. Он не только мужик, и не столько мужик, сколько парень. И его парни поэтому вне авторитетов. И если бы все сложилось, как должно было сложиться, то победа бы обязательно случилась. Заслуженно. Дисциплинированно. Заработанная победа. На таком разверстом от ароматов поле-пространстве, да под вечернюю прохладу на "Ареной", где не сидят уже вахтанговцы в бабочках, и не созерцает лукаво Бесков, а домострои. По инерции. Нет, Абаскаль тоже прыгает не плохо, в белом полувере, и руками машет не плохо... но что-то в этом уже не настоящее. Этих бы соболевых по-другому надо, здесь не о настрое речь. А о жизни. О книге. О памяти. Об авторитетах. Там вот Валерий Георгиевич как-то сущностно все это делает, нутром что ли... и головы как у испанского задиры для России мало, здесь надо характером. Мальчишеством. Душой. Но и мастерством, как вот этот парень принимал на бровке... Порой даже настоящим. Дирижерским. Как у Джикии. Страдает Карпин. От несправедливости страдает. И еще по полю тоскует. Кажется, он летит в своей статике и вдруг-реакциях... Он летит к максиме, к совершенству, а ноги увязают. Он и ребят подтягивает. И они верят ему. И болельщики любят. Это правда, только система - гирями... только ветра нет попутного. И горечь лишь. И он как в лаборатории. Только бы не закостенеть. Только бы не сдаваться. И не стесняясь в выражениях. Матом. О мечте. Снова победить. По-настоящему. По-спартаковски. Ввысь.

Спартак - Ростов 1:1. "Открытие Банк Арена". 29 апреля 2023 года. 19.30

На фото - Валерий Георгиевич Карпин.

[admin]

Лень, это же в "Искре" было. Помнишь, когда еще детство было. Чтобы так бессовестно заснуть. А потом еще десятки раз пересматривать. И уже без тебя. Мэла-мамгарэбс... как Перя фальшивил. Но взахлеб. С чаем. Так было. И вот так, чтобы всю жизнь вместе. С Ним. С этим подсипшим и не велеречивым голосом. И с мягкой, вкрадчивой походкой. Человечной. Любомудрой. Чуть ссутулившись. И с глазами верными. И лучистыми. Как небо. Там и грандиозного таланта не было. Да и певческого - отнюдь. Но в этой кажущейся усталости была сила. И самое главное - стойкость. В противостояниях. И в гордости человеческой. Не в гордыне. В таком истинном достоинстве. Когда Мужчина и Воин - всегда. И во всем. В преданности Друзьям. И сигарете. И городу. Как он выдыхал уже, но искрился "Ксюша". С бокалом. И надо быть грузином, истинным, таким, чтобы с землей крепко, и с ее плодородием. И с щедростью. И с солнцем. Чтобы книги в домах стояли. И читались стихи. Чтобы зеленью с кухни тянуло. И со стола. Когда смех не умолкает. И любимую обнимать. И с теми, кто уже ушел. И с теми, кто еще только будет. Надо было так любить жизнь, и детей своих. И чужих. Чтобы так пелось. О неосуществленном. О потерянном. И о неосуществимом. Но о существенном. О сущем. И стоять, и болеть, не умирая. А молясь. Там что-то не от гибельности, а от большого восторга. И от большой истории семьи. И родины. Так носят на руках интеллигентов. Так чтут их. Так боготворят. Он был простым парнем. Который очень хотел вернуться. Всякий раз, когда чувствовал невероятную тоску. О несбыточном. О не произносимом. Так было. Не громко. Так есть. Но так уже не будет. Вот и весь... разговор.

На фото - Буба Кикабидзе.

[admin]

Ах, Константин Михайлович, Константин Михайлович. Ах. Как же помню Ваш взгляд. Ваши глаза. И выправку Вашу. И стать. Помню. Константин Михайлович. И первые слова о Софии. О мудрости. О философии. О бытии. И правде. Да, конечно, я помню Вашу непримиримость. И несогбенность. И даже обиду. В чем-то. Не призрачную, властную. Даже тогда, когда все только начиналось. И воздух, и танец. И песни. И жизнь. И возможность говорить. Рассуждать. Спорить. И так непоправимо наступающие испытания. Всей пятерней. И залпом. И беды. И страдания. И только "Живаго", рядом на Таганке. В большом зале не-театра. Тогда. И покатый подиум, помните? Анечку. И Юрия Петровича - лучше. Еще тогда. И за что же так? И годы, и людей. И судьбу. И истину. За что же "полное ничтожество", "предатели" и "великая личность" - за что. За что - еще можно понять. Но почему. Из Ваших уст. Старца уже. Мудрейшего. И разве мыслящий человек не может и не должен быть милосердным. И прежде всего, по отношению к врагам. И разве есть причина стрелять, а тем более в спины ушедшим. Зачем, Константин Михайлович, зачем. Может быть, просто в тишине нашей аудитории. В белой рубашке. И галстуке. Честно и вразумительно. Как в былые времена. С надеждой. И даже верой. Пусть. Да будет. Так.

Константин Михайлович Долгов "Величие пророка и изгнанника". О моих беседах с А.А.Зиновьевым. Журнал "Вопросы философии". №10, 2022 год.

[admin]

Не стыдись. Никогда не стыдись. И слабости своей. И отчаяния не стыдись. И слез. И потерянности, и беззащитности своей не стыдись. И растерянности. И настоящности. От истины божьей. Дарованной. Сотворенной. Ненадуманной. Озвученной сердцем и любовью. Рожденной. Замыслом и Провидением. Небом. Чистым. Далеким. Чужим. Не стыдись своей твердости. И взгляда прямого. И не раболепной осанки. Подвига своего не стыдись. Стоять. В противостояние. Когда здесь - хрупко и тонко. Едва слышимо. Славно. Деликатно. Украдкой. То, что овеяно дыханием. И сном. И невозможностью. Не стыдись наперекор. Асфальту и грязи. Скудоумию. Мужланству. Мракобесию. Хамству. Грубости. Наглости. Хитрости. Подлости. Никогда и ни в чем - не стыдись - наперекор. Взлетом своим. Полетом. Строками и рифмами. Лазурью внутренней. Танцем. И незамутненностью. Радужностью своей. Раненой и разверстой сущностью - не стыдись. Распахнутостью. Распятостью. Не воскрешением. Единственностью своей - не стыдись. Плакать навзрыд. На плече. И груди. Никогда не стыдись. Петь - голосом тонким и ввысь. Не стыдись. Если с тобой и даже без. Ни за что не стыдись. Только верой своей не стыдись. И свободой. Утром своим. И нутром. И вещими видениями. И безоблачной стаей. Грез. И даже не завершенностью своей. Никогда. Не стыдись. Ни за что не стыдись. Человечностью, рассыпанной в нежности. Тайной своей не стыдись. И невысказанностью. Победной и озорной. И умирать не стыдись. В упоение быть. И жить.

На фото - Ларс Эдвин Фольке Рюдинг (швед. Lars Edvin Folke Ryding).

[admin]

О чем думалось Вам тогда. Грезилось о чем. Предугадывалось. Слышалось. В том танце. В те минуты. В мгновения те. И уже ныне в замке. И под замком. Много веков спустя. Очень много веков спустя. После. В уже совсем другой тишине. Другой тишиной. И шагами другими. Умиротворением или нет. В другой обители. И в закате другом. Родом из детства. Прикосновением. Касанием. Прощальным. Не заключительным. Когда все позади. Все. Как выдох. И как история вся. В вечность. Через долгую чересполосицу. Трудом. В бурьянном танце. Из долготерпения. И невозможности. В танце служения. И сопряжения. И дисциплины. Когда только ради. И существом своим. И сущим. Радовать. И сердцем главное. Бесчувственным. Не сиротливым. На пьедестале. Почитания. И бескорыстия. Обожания. Когда время без Женщины, но с Государыней. Ответствовать когда. Должным. Перед Богом. И перед совестью. Безупречностью своей. И Поступками. И не поступками тоже. И жестом. Глазами. Ресницами. Волей. Когда нет слабости. И не ради церемонии. Отвечая за мир. За небо. За каждого. За нищего и прелюбодея. За преступника и святошу. За врага. И не троном единым - одиночеством. Не расслабляющим - животворным. Вот здесь этикетом. Сдержанностью. Всегдашнего присутствия. И знания. Степенью. В степени. Как остовом времени. Осью. И измерением. Пространств и вьюг. И энергий разных. Разноголосиц и толков. И полюсов. Перехлестов. И головокружений. Быть мерой и тактом в том танце разлуки. И неизбежности. В мерной поступи победной. И превосходства. Пред Вестминстером. И над Вестминстером. И колоколами. Над. Над городом мира. Над островом счастья. И неизбывности. Прощания. Там и здесь. Вы.

[admin]

Он всегда был сильным. И всегда нес людям и миру добро. Он жил ради людей. Его называли и продолжают называть патриархом телевидения, непререкаемым авторитетом, настоящим лидером. Он один из самых титулованных в мире ученых в области телекоммуникаций. Гений его таланта сравнивают с Архимедом и Леонардо да Винчи. Совершенно современный человек. И человек будущего. Марк Кривошеев. Наш дорогой и любимый Марк Иосифович. Сегодня мы отмечаем Ваше столетие. Это Ваш и это наш день. И мы счастливы, что проведем его вместе.

У каждого свой Кривошеев. Свой Марк Иосифович. Многие знали его лично и работали вместе долгие годы. Вместе созидали. И вместе побеждали. Многие у него учились. Некоторым довелось встретиться с ним однажды, другим совсем молодым людям он знаком по рассказам, а есть те, кто знал его всю жизнь. Собственную жизнь. Самые родные для Марка Иосифовича люди – его близкие, его семья. И каждый несет в себе частицу его таланта. Его невероятного обаяния.

У каждого свой Марк Иосифович Кривошеев. Этот удивительный человек. С удивительной судьбой. Великий Победитель. Интеллектуал. Умница. Полный благородства. И неукротимой веры в собственное предназначение.

И конечно, характер. Всегда и во всем. Особый кривошеевский характер. Одержимость и преданность делу, которое было даровано судьбой. И отвоевано несгибаемой волей. Жесткий и требовательный характер. И прежде всего, по отношению к себе. Но при этом невероятная интеллигентность и предупредительность - к людям. Исключительный такт, мудрость, деликатность. Добросердечие. Он был истинным Аристократом духа. И глубоко порядочным человеком.

Телевидение изменило человечество, а профессор Кривошеев изменил телевидение. Так говорили и говорят о Марке Иосифовиче, потому что он всегда открывал новые горизонты и устремлялся к ним. Он был великим дипломатом. Он добивался поставленных целей, умея объединить своей верой и знанием людей, которых объединить казалось невозможно. Он жил ради будущего. И мыслил. Мыслил так, что небо дивится. До сих пор. И гордится. Им.

[admin]

Влажные глаза. Отзывчивое сердце. Потаенное. Запрокинутая голова. Обращенность к небу. Чуть хрипловатый голос. Сигарета в руке. Серебро - на пяльцах. Раскрытая душа. К любви. И к людям. Для каждого - слово. И с каждым хитрость. Смех через мурлыкание. Заливистый. И сквозь губы. Тпру. Театр - внутри. Изнутри. Там, где нет реальности. А только праздник. И мама. Нет так - Мама. И Дом ее. Руками созданный. Миролюбием. Обитель. С котом - большим. И неумение одиночества. С желанием быть. И преодоление боли. Со слезами. О чем и о ком. И всегда преданность. Мифу. И ни одного исполненного обещания. Влегкую. Не затрачиваясь. "Я думал Вы - любовники, а Вы..." Вся история - в голове. Наивна и проста. И в памяти. И все истории. И притчи. И анекдоты. Как далеко Ты. И как близко. Как много тебя нет. Когда до изнеможения - смех. И благодатно. И благодарно. "Давай затягивай". Пара. Подруги. И друзья. Как центр тяготения. Яичко. И эта сирень. И место - за столом. "Только головы немного". Цыганская женщина. В черном. И наших детей. И наши привязанностей. И наших приключений. И спасения нашего. И не спасения - тоже. В пространстве произошедшего. Огромного. Живого. Невыносимого. Счастливого. И сколько круговерти. Там, где была ты. И там, где тебя нет. Солнечная. Настоящая. Вкусная. На память. На утрату. Там может быть. Может. Шаг за шагом. В облаке. Где поется. И где сбывается. Там, где все одним словом. И небылью. И одной мечтой. Красивая моя. 3-го - не позвонить. Не испепелить словом. Не условится. Не сорваться. Обнимаю тебя. И очень благодарю. Очень тебя благодарю. Очень. Жене - привет. Маму - обними. Как красиво и как долго. Как все вокруг. Когда только нет Тебя. Спасибо. Тогда. Не забуду тогда. Никогда. Не грусти. Не грусти, солнышко. Очень и очень без тебя. Одиноко.

[admin]

И это все же ради Победы. Чтобы быть молодым. И вальяжным. Чтобы двигаться вперед. И лететь. Чтобы был стимул совершать. И дерзать. И рисковать обязательно. И быть ответственным. Красивым, черт подери. И невыносимым. В круговерти обстоятельств. И всегда на пути к Новому. Интуитивно. Но напористо. И безапелляционно. Вкусом. Культурой. Непримиримостью. Кризисом внутренним. Болезнью. Диабетом. С привкусом лучшего шампанского. И самой изысканной кухни. Чревоугодия. Кризис - штука интересная. Очень интересная. Когда вокруг надо создать так, чтобы "заговорить" боль. И неустроенность. Это же "Русское искусство". И такая дорога к нему. Через изумительные таланты, им открытые. И не только им. Это такая самодостаточность жизни. Когда в основе - дерзость. Когда оживает пространство, благодаря тебе. И открывается небо. Когда не стыдно клокотать. И ссориться. Когда вот они - герои. В душе. И в сердце. И в помыслах. И наградах. Феофанов. Нижинский. Мясин. Лифарь. И еже. Оптимистический диалог. Щедрый. С барского плеча. И невыразимой закрученности внутренней. И поиска. Непокоя. Когда хочется разбиться. И воссоздать. Имея все. И даже Венецию. Вот так. Сквозь катастрофы века - революции и войны. Смерти. Неисчислимые. Через трагедии родины. И родных. Своей одержимостью. Своей челкой. Своей состоятельностью. И силой. Чтобы так дарить Стравинского. И десятилетия - Бенуа. Костя Сомов. И Ларионов с Гончаровой. И Пикассо. Бакст (!). Прокофьев. А Коко!!! Ого. Ни фига себе. Кучка. Вот здесь, действительно, могучая. Но и утонченная. Донельзя. Светская. Богатая. Богемная. Содержательная. Движением. Сверх-движением. Отстраненностью. И самопожертвованием. Оглушительной правды. Внутренней. И свободы. Под стук вагонов. И шорох световых потоков. С дымом от сигары. С ревностью. И нетерпимостью. Огненных признаний. И аплодисментов. Когда победа. Тогда в Булонском лесу. Это главное, что быть Лидером. И быть паровозом. Лайнером. Чтобы не унывать. Чтобы горделиво. И с насмешкой. От всех врагов и даже от друзей - независимостью и презрением. Все ради Дела. И ради Любви. Когда Человек. И человеческим. Собственной назначенностью. И устремленностью. Туда, где рай. И эстетический тоже. То есть совершенство такое. Чтобы слишком по-земному. По-плотскому. Чувственно. Вязко. Терпко. Дыханием. И никогда не старым. Никогда. Любить. Жадно. Как собственность. На других орбитах. Космической удали. И бытия. Все, Сережа. Здравствуй.

Шенг Схейн "Сергей Дягилев. "Русские сезоны" навсегда" (Sjeng Scheijen Diaghilev Een leven Voor De Kunst). Перевод с нидерландского Надежда Возненко и Светлана Князькова. Москва: Издательская группа "Азбука-Аттикус". 2022 год.

[admin]

Здесь уже мало от осмысления. От размышления. От поиска. От мучительности взаправду. Здесь есть пара отточенных педалей регистров, несколько клавиш интонационной якобы эквилибристики, предсказумой и уже пообтертой, некогда вдохновенно освоенная символика наполеоновских жестов и не только жестов, выход императорской походкой из распахнутых складок портьеры. Под величественную музыку. Столь вычурное стремление к осанистости. Царственности и тронности. И острое ощущение зала. В предчувствие репризы. Здесь актерства, определенно, больше чем писательства, а тем более научного изыскания. Здесь хваткое освоение пространства. В нужный момент. И в нужном месте. Здесь очень точный нюх, чуть уже утративший свежесть, но нюх звериный - что и как. И как это распахнуть. Здесь особо и не надо углубляться в характеры и во время. Достаточно скользить на уровне анекдота, лавируя главным образом в сторону возможной парадоксальности. И столь необходимых аллюзий. Здесь надо быть как-бы актуальным и как-бы острым, но очень дозированно, едва-едва, и только намеком, заигрывая со смыслами и с умозрительными зрителями. Из далекого прошлого и кремлевского настоящего. Здесь обязательна коммерция и шуршание денег. Здесь много сладострастия. Ненапускного. Такого природного. Действенного. Незатухающего. Здесь, безусловно, кокетство. И обожание славы. Даже через славу своих героев. Там обожается время нынешнее. И мое присутствие в нем. И вообще меня должно быть много. Очень много. И моей значимости. Особости моей. Поэтому многое приходится надувать. Без тени сожаления. Здесь нет разговора о совести. И о Нодельмане вспоминается особо. Особенно остро. И качественно. И о Непомнящем. О степени отвественности. И любви. К тому, что вызывает восторг. И поклонение. И трепет. Когда в Нем, не в себе. Когда и дышишь и плачешь от соприкосновения. От возможности дотянуться. Обнять, хоть и не объять. От самой причинности прикосновения. От звучания. От снов. Когда история во мне, и моими думами, и ответственностями моими. И жаждами. И страданиями. Когда болит. И когда думается. Шаг за шагом. Идется и думается. Вместе с героем. Вместе со временем. Вместе с судьбой.

Эдвард Радзинский. Авторский вечер "Встречаясь с тайнами истории". Концертный зал Чайковского. 23 октября 2021 года.

[admin]

В чем сила, брат? В счастье. Любыми способами. Нравом. Несгибаемостью. Желанием свободы. И независимости. Упругой молодости и постука многочисленных каблучков. И модными воротничками. С огнем шальных глаз. Чуть взметнувшейся головой. И заливистым смехом. И вдруг - совсем другое. Тогда. Но чувство песни. И желание жить. Ловить эту жизнь в юных. Только взрослеющих. Еще не окрепших. Подчинять своей воле. Нестись с упоением. Когда вихрь вокруг и внутри. При предельной строгости порой. И даже жестокости. И жить рифмами. Про каждого. Кто рядом. Кто остается и не забывается. Кто в первом ряду. И всегда плечом. Кто смотрит в глаза. И не унывает. Пронзительно и напористо не унывает. Как будто наперекор и несмотря на. Кто настоящий друг. И способен быть. Кто не стареет и сердцем болеет. Маленькая Женщина с огромным Сердцем. Вокруг кого танцуется. И взахлеб живется. Где был гомон. И полнота обретения. Где желалось. И где начиналась жизнь. Где хотелось ходить в галстуке. И влюбляться. И вожделеть. Где можно было все, только не ошибаться. Куда хотелось возвращаться. И не стареть. Там не считались годы. Там казалось, что все продлится вечно. Она так и ушла - Счастливцевой. Среди всех Учителей. Самой Счастливцевой. Валентиной Герасимовной. Ах, жизнь... Все опрокинулось.


https://www.youtube.com/watch?v=hDYivCtSOeY

[admin]

Через кого Жизнь. И вся ненормальность гения. Не усредненность. Новь. Как же это. И что это. Совсем другим сознанием. Бессознанием. Поту-сознанием. Нездешним. И не от мира. И другим отношением. Складчиной другой. Жанром. Когда невозможно повторить. И каждый вздох как новый. Когда вне границ дозволенного. И разрешенного. Когда свое время в Человеке. И такое наполнение всем окружающим. И бывшим. Когда самобытность и совсем по-другому. Совсем. Но с внутренним все могу. Эта та степень без-степенности, когда уже карнавал. Изнутри. И особый способ разговора с миром. Когда не стреноженность - распахнутость. В призрачное. Это совсем новый камень. С новым, невиданным строением. Структурой другой. Другой призмой. И другими глазами. И Полина, это так важно, что так виртуозно и так любя. Как Педагог. Высочайшего класса. Это же озарение. И это волшебство. Это человеческая алхимия. И здесь Ксения рядом - это так точно. Это исключительно точно. По-партнерски. И личностно. И так очень мудро. И цепко так. И вторым, но непревзойденным планом. Ксения Коламбацкая. Он раскрошил нас. Распял. Разбудил. Так встряхнул, что летается. Там бас-гитарист тоже вытанцовывал. И все, кто рядом. Потому что так не бывает. Или бывает раз в век. Когда огранка без огранки. Просто ловить собой лучи. И всеми гранями. Чуда. И нет ничего важнее сегодня этого азербайджанского Сафаэля, потому что все, что начнется и что вокруг - было и будет о Другом. Не о человеческом. Он вышел в открытый космос. Наперекор. Сегодня. Тот, кто должен был выйти. Как Дар. Как Свобода. Как Откровение.

https://www.1tv.ru/shows/golos-9/vystup ... 27-11-2020

[admin]

С тобой было трудно. Без тебя невозможно. Тогда на Краснопрудной. Ай, бросьте. Зачем это Вам?! Как будто друзья - сразу и навсегда. Не успев задышать. Как будто вся жизнь - в лицо. И стыд. Ах, если бы знать. Судьбой - через десятилетия. Димка, ты помнишь? Тот пиджак в Белграде. И мы как вассалы. Как оруженосцы. При Короле. На главной улице. Его жизни. И Гнеушев тогда о нем. Значит, так надо было. Миру наперекор. И во славу любви. И ее неизбежности. Когда главное не актер - экстаз. Собственного благородия. И львивского хулиганства. Ах, Роман Григорьевич, Роман Григорьевич, как же плачется. Ничего не оставил. Даже шляпы на облучке. И только боль и одиночество. Разгреби небеса. Возжелай. И страшно без тебя. И так худо. Без голоса твоего призывного. В поэзию. И в избыточность страсти. Так пусто без тебя. Как будто без молитвы уже. И без глаз. Сглаз. Копоть - внутри. И недосказ. Недовзрыв. Но навздрыд. Не воротишься. Не подскользнешься. Не разуверишься. По тропе лишь украдкой. В полусумраке. От соглядатаев подальше. И только мелодия, та, что была главной. Чистой. Волшебной. Заунывной. Роковой. И больше так о тоске никто. И только летать. Запретно, но пленительно. Как с Вергилием. С Мастером. И его уроками. Как много тебя внутри. Не уходи. Просто постоим. Под дождем. Без зонтиков. Без вуали. Дураками. Клоунами. Пустозвонами. От боли. Пусть там играет. И там поет. И там - пронзительный свет. И овации. Все там, где тебя нет. И тысячи глаз, кто благодарен. И душ. И жизней. Рома, какой звездопад. И как все без тебя. Пусто.

[admin]

Мы как-то привыкли к щедрости. Считаем ее уже чем-то обязательным. Непременным. И протянутую руку. Первым. Одно из самых главных качеств - умение дарить. В том числе и праздники - это самое главное. Играть вторым темпом - и тогда при Учителе, и ныне. Быть участливым и вообщем-то при этом незаметным. Почти не публичным. И говорить так: "Все это актеры". При всем остальном, но всю технологию, и все строительство, и весь быт - это же надо держать. И сильно держать. И пусть много политики. Это обязательное, и не нам за это. Это очень важно держать. И быть с людьми. И в людях быть. И быть в деле. Идти по грани. Как тогда что-то обещая и уже прощаясь. Одному богу известно - сколько внутри соглашательства, а сколько мужества. И какой ценой. И нервами какими. Когда столько самолюбий и столько завихрений, столько вьюг вокруг. Там глубже ничего не известно, и трудно дотянуться - сколько поэзии внутри и своего театра. И сколько любви. И что не состоялось. И в чем драйв. И усталость в чем. Человек просто делает дело. И это всегда чувствовалось и осязалось. Чтобы сохранить и охранить. И чтобы еще и идти. Мы забываем сказать "спасибо". А здесь оно обязательно. Потому что человек служит. И все остальное подчинено этому. И этим прощается. Спасибо. И за тот путь в театр маленького человека на заднем сидении Вашего авто. И еще за многое и многое. Когда радостно уважать. Обязательно уважать. Если вот так - сердцем.

13 января 2020 года. 26 лет Театру "Мастерская Петра Фоменко".

[admin]

От кромешного одиночества - к иллюзии. Новый Арбат. Четверг. Здесь ароматный каталог и свои. То есть опять же иллюзия, но голос Минкина "хватит стишков", действительно ожидаем. И радостен. От стишков подташнивает, но героям фильмов, оказывается, можно. И это еще одна часть психической, но не психотерапевтической действительности. Лишь парень, нашедший любовь годом ранее, - от живого. И что-то еще. Да, мерный голос интонации и думы о пафосе. И качество происходящего. В мелочах, но важных - свет, звук, статуэтки. Вот Долин - внутренняя содержательность. И Петровская - скромно, бессловесно, но веско. И когда говорят буднично, но выстрадав. Переболев. И все же, главный - он и его много. Очень интересно наблюдать за ним. Он как-то внутренне важнее всего происходящего. В очень непростом характере. И проявлениях. Может быть, в излишнем нарциссизме. Так кажется. В борьбе внутренней. В противостоянии. В импульсивности. При такой буржуазной респектабельности. Но при этом в этой мягкости очень много силы. Все-таки, стоять - это самое главное. В этом стоянии - единственная надежда. Для многих. Кто рядом. И кто был и кто будет. Людей ждущих. Здесь очень важен авторитет и плечо. И совсем не важно - какой ты. Но ты для людей. Для других. И у тебя болит. И все же...все же... Почему же так "страшно далеки от народа". Там, по другую сторону - совсем другие. А что в этой пропасти. Почему такая бездна между мы и они. Почему такая непримиримая ненужность. И выброшенность. Очень важный характер. И неоднозначный. И очень непростой - интеллигента. И еще раз про пафос. Как прием обращения к эмоциям аудитории. Оказывается, вот этого мы не умеем, не хотим уметь, сознательно этого бежим. И проигрываем. Междусобойчик, а не трибун. С этой пронзительностью. Когда сердцем. Когда пламенем. Когда за ним и с ним - в груди. Когда возвышенно и драматично. Когда борясь. И сокрушаясь. Когда на разрыв. К победе. Не отчаиваясь. Когда голосом и интонацией победителя. Нервом свободы и правды. Но об этом само кино здесь. И это, пожалуй, самое важное.

Церемония закрытия Международного фестиваля документального кино ARTDOCFEST 2019. Кинотеатр "Октябрь". 12 декабря 2019 года.

[admin]

Какое же это счастье - уважать человека. За его достоинство. За честность его. За прямоту. За прямую спинку. За несгибаемость. За стать. За преданность профессии - в ее самом высоком предназначении. За память о тех, кто жил. И кто погиб. И кто живет в тебе. И кому жизнь посвящена. И за кем вслед. Какое счастье быть влюбленным в человека и художника за нерастраченность. И за боль. И за ответственность - и за себя, и за землю, где рожден. За умение держать удар. И палить по всему, что гадко. Какое счастье чувствовать человека единомышленником - за его обращенность в настоящее и в настоящность. За его непримиримость к тому, что жить мешает. И непримиримость к тому, кто несвободен. И кто попирает свободу. Кто топчет ее. Расстреливает. Казнит. Кто над ней надругался. И ныне втаптывает в грязь. Кто забетонировал страну. И выжег совесть. Какое же счастье - когда всем сердцем в историю - сердцем кровоточащим. Не равнодушным. Стенающим. Вопящим. Когда бесстрашно о родине, когда без лжи. И без наркоза. И без патриотической патоки. Когда мучительно. И с раскаянием. И когда - на коленях. Перед всем миром. Богобоязненно. И еще - какое счастье от такой лучезарной и трепетной любви к Актерам (сцена Теняковой с Дробышевой - это невероятный шедевр). И еще, Андрей Сергеевич, очень хочется просто спасибо. За то, что так. И таким словом. И таким нутром. И таким упоением. Таким, что не спится. И не забудется. И что именно Вашим фильмом простились с "Соловьем". Он был частью нашей жизнью. Порой самой важной. Как жаль. Ах, как жаль.

Фильм "Француз". Сценарий и режиссер - Андрей Смирнов. Оператор - Юрий Шайгарданов. Россия, 2019 год.

[admin]

Пирс, я не могу понять - как ты это делаешь. Я не могу понять, Пирс. Это непостижимо. Как ты это делаешь?! Кончиком мизинца, одним росчерком брови, чуть разворотом - и зал твой. Весь. Весь зал твой. Без остатка. И уже навсегда. Так не бывает, Пирс. Так не бывает. Откуда такое звериное чувствование пространства и людей. Воздуха. И вообще вскользь. Как будто. Ты лучший скульптор среди всех актеров. Только вот так, как ты рассказываешь: фонтанирующей фантазией и отсечением лишнего, случайного, ненужного - на репетициях. Ты разоряешь, разоружаешь и обесцениваешь всех партнеров. Собой. И такой невероятной и такой сладостной точностью. Как Джордан в кольцо - трехочковые. Один за другим. Без устали. Шутя. И практически вслепую. Со спины. И как бы абсолютно не затрачиваясь. Мимоходом. Как это получается?! Как это получается, Пирс?! И притом, как только чуть эмоция - сразу фальшь, чувствуешь сам? То есть, когда вот эта блаженная отстраненность и ненавязчивость, волшебная внутренняя потаенность и затаенность, и предчувствие хулиганства, все становится на место. Я не могу, Пирс. Я не могу тебя больше видеть, Пирс, так это чертовски точно и классно. Я безумно хочу тебя видеть, вновь и вновь, вновь и вновь, я хочу тебя видеть, потому что ты клоун на века, Пирс. БОльших дураков сыскать трудно. Да невозможно. Вы с какой-то совсем другой Планеты, где не живут, а обитают. У вас какие-то другие законы. Или может быть вовсе их отсутствие. Как у детей. Которые прижавшись к небу. Друг к другу. И к сказке, которой, все-таки, может иногда быть Театр. И Актер.

Спектакль "Виндзорские насмешницы" (The Merry Wives Windsor). Постановка театра "Глобус" (Globe) по пьесе Уильяма Шекспира. Режиссер - Эль Уайл (Elle While). В роли Фальстафа - Пирс Куигли (Pearce Quigley). Великобритания, 2019 год.

[admin]

Это сделала мама. Моя мама. Трудом своим. Любовью. Это трудно передать словами. Это невозможно даже передать. Это такое всеобъемлющее и самое главное чувство - материнское. Когда вот так - крылами. Обнимая и всю жизнь. Своей невероятной заботой и поддержкой. Это не просто отредактировать и издать книгу, это жить с тобой внутренне все это время. Каждый миг. Без остатка. Без устали. Написанное и прожитое. Не словами - возможностями. И невозможностями тоже. Теперь это я. Настоящий. Или так скажем - почти весь. До очевидности и самой правды - еще такой долгий путь. И очень важный. Но это было и было. И не отнять. Всего испытанного, такого разного, но в результате - самого главного. Странно, но очень много думаю о названии. Это важно. Пожалуй, до минимума - "Пишу". И папа - ты. За помощь и за то, что ты такой... интересный. Внутренне. И сильный. В знании своем, в отношении к миру, к труду человеческому... руками, к руко-деланию, к руко-творению, к самобытности, и к людям - в отношении. Ты совсем не одинок, знай это. Обязательно знай. И еще один мой главный и верный соратник - Сережа Сатюков. Далекий, но такой исключительно честный. И профессиональный. И по-человечески удивительно настоящий. Это он конструирует сайт, чтобы все хранилось и ни о чем не забывалось. Но то, что теперь большинство из написанного есть и в печатном виде - чудо. Ты - единственная моя, самая верная и самая трепетная на свете. Мама, мамочка... ты подарила мне счастье. Жизни и радости. Ты и только ты можешь так, как невозможно. Я тебя благодарю. Нет, не так. Я даже еще не осознаю до конца, как это высоко - Ты. Я постараюсь. Я правда, постараюсь. Идти и идти. Путь осилит. Но только вместе. С тобой. С Вами.

Василий Мичков "Я к вам пишу". "Типография ситипринт". Екатеринбург, 2019 год.

[admin]

Балагов эту ткань вобрал в себя. Он ее осязает. Напитан ею. Сутью. Сердцевиной. Памятью. Он вжился в нее. Он держит ее внутренне и не отпускает. Она в каждом кадре и в каждом характере. Очень точно - от- чего. Это вчувствование, диагностика, исследование высочайшего человеческого, интеллектуального и профессионального качества, равных которому в нашем кино не помнится. Война. Война - как первопричина измененного сознания. Коллективного бессознательного. Необратимая, раковая, неизлечимая катастрофа пораженного, раненного, контуженного (не только и не столько в медицинском смысле) мозга. Всего человека. Как существа телесного, думающего и болеющего. Страдающего. Отталкиваясь от первопричины - к явленности метастаз и их множественности. И необратимости. И поэтому так современно, эпидемия - доныне. Биология послевоенного - "он нас вылечит". Зал заворожен так, что нет даже миллиметра на выдох (понимание - другое). Планы хотелось еще и еще длить. В рефлексии. Бесстрашно. Глаза. Без боязни. Атмосфера. Тональность и интонации. И глубина. Каждый актерский ракурс и дыхание - смертельно неожиданно и виртуозно. И как будто единым организмом. Высочайшая амплитуда кадра - цвет и графика - невероятно пластично, информативно и адресно. Уникальна сцена с родителями: Кутепова - наисложнейшая партитура и космическое исполнение, и о-чудо партнерства - отцы-щукинцы могут гордиться. Исключительность События - вновь о Балагове. Это не потому что о деньгах, каннах и технологиях. Это потому что так о человеческом стоянии и об уме внутри сердца. Это редчайшее, если не единичное. Поколения. И страны сегодняшней. Браво. И особо - Роднянскому и Мелькумову.

Фильм "Дылда". Продюсеры - Александр Роднянский, Сергей Мелькумов. Сценарий - Кантемир Балагов, Александр Терехов, Светлана Алексиевич. Режиссер - Кантемир Балагов. Оператор - Ксения Середа. Композитор - Евгений гальперин. Художники - Сергей Иванов, Ольга Смирнова. Россия, 2019 год. Награды: "Особый взгляд" Каннского кинофестиваля - лучший режиссер, Приз ФИПРЕССИ - особый взгляд.

[admin]

Если бы знать. Ах, если бы знать. Как честно и безыскусно выпестован этот Портрет. И вся его жизнь. Очень откровенно и так правильно о Бахе. И о дирижировании, когда уже ничего другого не оставалось. И прощание с камнями на острове. И последний выход на сцену - под руки. И все, кто обязан быть рядом, был. Как же ошибся Файнс. Или испугался. Финала, который мог бы случиться в Уфе, когда эта нищая комната и умирающая мать. Или последние репетиции. Эта неукротимость. И животная страсть - в жизни. И звериная - на сцене. Какой разный. И как объемно. Что главнее - неукротимость в не запретной любви. Или каждое утро у станка. Эта жадность. Или наполненность сценой. Так важно - осязать. Когда все завершается. И последний штрих. Конь - на могиле. Неукротимый. Необузданный. Не объезженный. Странная вещь - мы живем, и не знаем, что рядом, совсем рядом творится чудо бытия. Так раскрепощенно. И так истово. Когда герои живут в другом измерении, и совсем в других широтах. Планетами. Когда задают планку не бережливости. Когда вразнос. Не измеряя. И не просчитывая. Бог. Вот так сотворивший легенду собственного мира. Без выходных. И без права на отдохновение. Вырисовывающий собственную чувственность. Поглощаемый ею. Какая устремленность и ненасытность. И дикость. В этом и есть самая большая странность: ведь совсем рядом Фуко, Деррида, Барт, Делез и еже с ними. И не разу, даже по касательной. Как удивительно, что эти два мира даже не соприкасаются. И нет потребности друг в друге. И даже автор - совсем другого сознания. И почти совсем о другом. Не бояться сложности, а жадно желать ее. Исследовать феномен внутреннего становления, а не только восторгаться его результативностью. И дотошно потрошить. Пусть любя. По большому счету, так ли уж мне нужно знать о всех любовниках, или важнее - как болит каждая мышца. Я хочу творца. Я хочу его облик. Его боль. Его кайф. Я хочу читать этот портрет. Жить им. Боготворить. Моего соотечественника - гордость мира. Всех времен. И всех народов. Спасибо тебе, Рудик. Это необыкновенная история. Большая история. Огромная. Вселенская. Одна из совсем немногих нечеловеческих, которую сыграть невозможно.

Кавана Дж. "Рудольф Нуреев. Жизнь". Перевод с английского Л.А.Игоревского. М.: Центрполиграф, 2019.

[admin]

Измененное сознание, как же это привлекательно. Его выраженная и реализованная болезненность. Или не болезненность вовсе. На каком уровне мы встречаемся. И встречаемся ли вообще. И кому надо тянуться. Вот этот "Убийца" - всей массой цвета на тебя. И в тебя. И вопрос - есть ли Академия внутри. Это борьба с ней. Как произошел этот слом, этот поворот. И сколько в этом сознательного, и сколько - бессознательного. Насколько он проникает сегодня. Вот эти лица - вокруг. Ради чего. С чем и с кем встречаются зрители. Это просто любопытство, мода или нечто совсем другое. И есть ли в этих соглядатаях отраженность. И нет ли здесь вызова. И почему ушел рисунок. Что заставило остаться только глазу и линии, и дрожи - через маски и отсутствие лиц. Это такое восприятие мира. И окружения. Это изнутри. И если сегодня - то как. И есть ли у нас возможность вернуться к мощному нутру и его выраженности. Образ - он фантазийный, поведенческий или тоже с неба. Или в его отсутствии. И там еще очень интересное интеллектуальное взаимодействие - Ибсен, Малларме, Стриндберг. И все сокрушающие Женщины. Еще раз очень и очень питательная среда - для безумия. Или ино-умия. Как в Исландии тогда. В отсутствии света. Но в жгучей потребности жизни. И вдруг последний пленэр - само очарование и воздушность. Здоровье или пустота. Дождемся ли интеллектуальной биографии, а не комиксов. Вот уж поле для битвы. И еще. Третьяковка очень точно на этот раз обживает пространство. В композиции и бэк-фактуре. За свет - особое спасибо. Профи.

Выставка "Эдвард Мунк". Инженерный корпус Третьяковской галереи. Кураторы: Татьяна Карпова, заместитель генерального директора по научной работе Государственной Третьяковской галереи; Надежда Мусянкова, старший научный сотрудник отдела живописи второй половины XIX - начала XX века Государственной Третьяковской галереи. 2019 год.

[admin]

Владимир Иваныч - настоящий друг. Ответственный. Истинный. И очень нужный. Как тогда - в Колонном. И еще много - когда. Он служит, и это, пожалуй, самое важное во всей этой истории. Есть самая необходимая потребность в тех, кто стоит. Несмотря ни на что. До последнего. Надежность, даже когда уже и невозможно. Когда хор почему-то может себе позволить, а ты - нет. И даже не дождавшись графического перехода мизансцен - без дыхания и пауз. И уже многое не замечая. Или не придавая значения. Что будем делать со словом, когда музыка - ради. И почему без перевода. Тем более здесь. Когда выраженность вся ради смысла. И только смыслом. Или уже нет? И как мы рождаем этот смысл сегодня, говорим ли об этом, размышляем ли с музыкантами. Проговариваем ли. Или, все-таки, главное - просто совершенное исполнение синтаксиса и грамматики, а результат - в слушателе. И только в нем. И каждый - о своем. Когда вдруг дивное и такое волнующее пространство Большого зала распахивается, становится разряженным, потусторонним, и майский вечерний свет таинственно проникает сквозь окна не забвения. И думается, думается, думается. И дышится. Так по-настоящему. Вольно. Незамутненно. Чисто. С рождением тебя, Лева. С Рождением. И все как будто вчера. И не расставаясь. И не уходя. А ты давай-ка сегодня не ленись и не хворай, а на троллейбус - и к фоменкам. Там, говорят, "Чайка". Будет.

Дж.Верди "Реквием". Государственный академический Большой симфонический оркестр им. П. И. Чайковского, Государственная академическая хоровая капелла России им. А. А. Юрлова. Дирижёр — Владимир Федосеев. Солисты: Елена Гусева (сопрано), Юлия Меннибаева (меццо-сопрано), Алексей Татаринцев (тенор), Михаил Петренко (бас). К 80- летию Елены Образцовой. Большой зал московской консерватории. 19 мая 2019 года.

[admin]

Юлия Латынина "Иисус. Историческое расследование". Москва: Эксмо, 2019.

Я люблю отважных людей. Я смелых людей обожаю. Особенно - рыжеволосых. Огненных. Бескомпромиссных. Но все и вся просчитывающих. То есть это абсолютное здравомыслие. На собственных дрожжах. Такое не одичалое. Но иступленное. В жизни. В труде. В пути. Женщина - жало. Остроконечное. Не жалеющее. Атакующее. И очень циничное. Даже сверх-циничное. И как будто упоенное собственным бесстрашием. Вот что-то здесь от Д'Арк. Когда с открытым забралом. Но с главным отличием - с очень надежной, практически безукоризненной защитой. И только бог ведает - в какой момент именно она вступает в действие. В этой выверенности поступка - большая хитрость. Такая вот огромная фига. В адрес осязаемых и многочисленных врагов. И это не тот случай, когда скажем, что внутри слабость. Кажется - зацементировано все. И очень - нюх. Как тогда - сканируя в своем любопытстве и в своей природной пытливости. В своем призывном магнетизме. И отсюда темы - только на самой грани. И за гранью. Когда в пропасть и вниз головой, но парашют раскрывается вовремя, когда вообщем уже никто и не ждет. Кроме нее самой. Там сам инструмент очень отстроен. И клавишей гораздо больше чем даже мыслится. Важно - кто и на чем. И Игра в этом большая. Человек в восторге и в упоении от риска. От самой возможности быть там где никто - до. С ручкой как с пистолетом - Женщина. И техника стрельбы абсолютно головокружительная. Амазонка во плоти. И хватательный рефлекс. С тугим характером, когда только Первая. Места с 3-го по 5-ое - не для нее. Только с флагом. Юлия, если это, действительно, как Вы излагаете. Юлия, если, действительно так... Если это так, то Юлия - это Взрыв и Шок. И, все-таки, позвольте - пусть с немыслимо-мизерной, но надеждой на отступление. И, может быть, что было бы в этой ситуации уже просто чудом - на спасение.

[admin]

В этом отношении к жизни как к случайности - особый Дар. И к каждому случайному. И вдруг возникающему. Выраженному в отношении. Когда все скользя и практически не осязаемо. В этом отлетевшем носе. И свое чаплинское - к нему. Вот эта неустроенность. Неказистость. Неосведомленность. И удивление. Себе и миру. И событию. Так легкокрыло и не озабоченно. Всегда в полете. И все больше в хулиганском. Из героини, например, в этого забияку с фингалом из Шайо. Парадоксальная устремленность - от себя. И вера - в приключение. И с невероятным усердием - каждый штрих. Каждый нюанс. Каждый вздох. Как бы украдкой. Но ночами и днями. Вот так чуть ссутулившись.Но через какое отношению к предмету. С музыкой внутри. Может быть, еще даже ненаписанной. Дыхание из еще не осуществленного. И не прожитого. И не сбывшегося. И завеса тайны. При невероятной влюбчивости. И влюбленности. Зачарованности миром. Что там внутри. Господи, что там внутри. Но какая Игра. И какая неизбежность. И о чем не говорится. И даже не думается. Но поступается. Лишь усмешкой - по собеседнику. И прямой незащищенностью - к зрителю. Сотканная из облака. Из поэзии. И окольности. Так вот по самому краю. Бездны. Закрыв глаза. Вспоминая о чуде. Из Джойса. И Пруста. Когда вне законов. И вне жизни. Но из колыбели. Просто знать, что она единственная такая. Одна.

25-летие Театра "Мастерская Петра Фоменко". 13 января 2019 года.

[admin]

Важно было о нем. Важно. О той поре, когда все было по-другому. Совсем по-другому. Совсем. И пленительное рок-ателье. Романтика страшного. И очереди в ленком по ночам. Они были душой со смеяном. Такой взбалмошной, не измученной душой. Профессионалами в той степени, когда без этого просто нет жизни. И смерти тоже. И дней нет. И ночей. И желание мира всего. Так, чтобы сразу. И взахлеб. И любви в невообразимом количестве. Сигаретный дым. И бесконечный флер. Эти самые честные 90-ые. Когда все на острие. И все как будто в последний раз. 5+ и серебряный коктейль. С нордической внешностью. И совсем уже не советским ароматом. В этих парнях было что-то от удали. Смертной удали. От максималистского здесь и сейчас. И всегда...всегда в эйфории. Там уже становится буржуазными и состоятельными просто не имело смысла. Никакого. Они жили только так. И по-другому не получалось. У других - да. А им по-прежнему хотелось летать. Только летать. И танцевать. Под гитарные септаккорды. И со звездами в обнимку. Жаль не просто. Жаль очень. Это когда часть тебя. Очень важная часть. Неотъемлемая. И о них не будет программ на первом. Ни на втором тоже. И даже на третьем. О тех, кто не умел и не умеет стареть. И даже взрослеть. О тех, кто обожал пить. И петь. Разве это так мало? Разве этого мало?!

https://yandex.ru/video/search?filmId=1 ... ath=wizard

[admin]

Я теперь знаю, что такое Моцарт. И Пушкин. Когда все или почти все. Когда виртуозность - без примеси. Взбалмошность - без тени. Окрыленность - без утайки. Когда вот так летишь, не оглядываясь. И взахлеб. Но со всеми возможными подробностями. И случайностями. И рифмами. Когда мир баюкает. И возносит. И боготворит. И верит. И совсем не страшно. Не хлопотно. Не крикливо. Не надо считать и подозревать. Оглядываться по сторонам. Отмерять. Думать. Когда по лезвию ножа, по краю обрыва, по невозвратному - с улыбкой. И насмешкой. Так заразительно. Не отягощая и не препятствуя. Отточенной до абсолюта техникой. И тоже - от Бога. И без укоризны. Но с высочайшей глупостью. Без ума, но залихватски. Бесстрашно. Истово. Когда виртуозно - ноту за нотой. И еще между, когда по невидимому и, может быть, доселе не познанному. Ритмом - в органике облака. И дождя. Когда детством - по каждой выбоине. И без устали. Когда не устается вовсе, а только изобретается. Когда только риск. И вызов. Так вот джазом - по полутонам. Телом. И биением сердца. Как во сне. Или еще не родившись. Просто лететь. На крыльях. В огонь. И ненависть. С завистью пополам. Просто лететь. От счастья. Неотвратимости. Ты, правда, летучий, Лешка. Правда. Летучий - Ты.

Проект "Танцы". Финал. Телеканал ТНТ.

[admin]

Ах, Леня. Леня. Как же ты был отстроен. И настроен. Как никогда. Так ответственно. И высоко. Как звучал. Как был готов жизнью. Судьбой. И душой. Какой титанический труд. Твоего сердца. И твоих музыкантов. Только за "Отца" и "Последних романтиков"... можно было бы ничего не говорить. И только Быть и Дышать. Леня, дорогой, любимый Леонид Николаевич. С тобой ведь весь Путь. И боль вся - тоже с Тобой. И кто был созвучен тебе - жгуче-ранимый Добронравов, актуально-изысканный Беляев, сексуально-отстраненная Топурия, нездешний Сапунов, бархатный Маргулис, Пелагея, кто несется так истово ввысь - не обрамление, не дополнение, а обитатели твоей планеты. Верные и созвучные. И сам Ты... Вы. Так повзрослевший. И возмужавший. Уже не для себя. Для нас. Красивый, глубокой Человек. И Музыкант. А дальше... дальше. Только то, что так точно отметил Дудь. Есть еще одна и самая важная ступень, которую дано преодолеть только Избранным. Мы все грешим конформизмом. Странно, но именно он разъедает внутри как ничто другое. Некоторых категорически не должно было быть на сцене. В этот день. Самый важный, может быть. Бог им судья. Никчемным и нечистоплотным. Артист категорически не может быть зависим - от тех, кто управляет. И платит. И с прошлым надо уметь прощаться вовремя. Даже если оно было талантливым. И кажется, до сих пор любимым. И, конечно, его Величество - режиссер. Почти 35 лет назад одним из первых концертов здесь же в "Олимпийском" был вечер Пугачевой. Плотный и жестко-отстроенный монолог в течение 2 часов. И в присутствии тоже пятнадцати тысяч любящих и влюбленных. Без права на Пустоту. А тем более - на бессмысленную, техническую паузу. И только беспощадный и бескомпромиссный диалог Артист-Зритель. И Зритель-Артист. И никаких посредников и соглядатаев. Особенно в Вашем случае тех, кто вдруг заболел или позволил себе неожиданно уехать в Дубаи, когда надо было спеть с другом лучшую песню года. И поколения. И тех, кто рвал ткань События своими телевизионными капризами. Или настоятельными и беспрекословными просьбами. Якобы сильных мира. Сего.

[admin]

Актерская профессия - про это. Про ад. Вот так мучительно внутри, когда на грани - к решению. По сути своей - невозможному. Это совсем не мастерство. Далеко не мастерство. Все забывается, когда просто надо сделать самый трудный шаг. И ответственный. Последний. Для себя. И в пропасть. Когда отвечаю. В противостоянии. И в одиночестве. Смотреть совсем другими глазами - на мир . И в себя. Нечеловеческая отрешенность. И неизбывная боль. Истязать себя. В обретении нового. Огромный и самый важный Путь. Потому что не только не себя. За многих. За нас. За поколение. Огромная и вящая сила на пути к Герою. Заслужить его. И обрести. И уверовать. Потому что иначе нельзя. Потому что шаг в смерть как в поступок - самое важное. И может быть, единственное важное в жизни. И только от этого - исцеление. И вознесение. Самая главная сцена состоялась. "Стопы пречистые твои" - как Прощение. И надежда. В глазах зрителей - нет слез. Их нет. Когда хочется выть. Их нет на протяжении уже многих тысяч лет. Его будут топтать и насиловать. А он будет жить и жить. Будет. Обязательно будет. Потому что воскреснет. От собственной слабости. В коей сила невиданная. Слабости "Быть Собой".

Фильм "Человек, который удивил всех". Авторы сценария и режиссеры - Наташа Меркулова, Алексей Чупов. Оператор - Март Таниэль. Россия, Эстония, Франция. 2018 год. Венецианский кинофестиваль - 2018 ("Венецианские горизонты - лучшая актриса" Наталья Кудряшева).

[admin]

Подать руку - еще не подать пальто. Аристократ духа. И судьбы. Последний Аристократ России. Замкнувший почти век. Легендой. О себе. И своем знании. О частотах. После Гагарина - первый русский, кого чтят в каждом доме. И в каждой семье. И каждый из всех миллиардов живущих и тех, кто жить еще будет. И именно благодаря ему, Гагарина увидел весь мир. Чье имя даже лучшие инженеры планеты - коленопреклоненно. С поклоном и содроганием. С пиететом. Не забывал никого и ничего. Оберегал. Мечтал. Всеми мыслями - о будущем. И к нему - всей жизнью. Каждой строкой. Каждым поступком. Каждым со-бытием. И даже войной. Той, что у большинства уже только на картинках. В отменном светлом костюме. В безукоризненной сорочке - на каждый день. Самый грациозный и танцевальный. Из всех ученых. Из всех. Не шел - шествовал. Не размышлял - витийствовал. Не боролся, а побеждал. С глазами - царскими и по-детски распахнутыми. Величественный. Мягкий. Сильный. Ве-ли-ко-душ-ный. Человек даже не мира - вселенной. С особым настроем на мир. С особым вчувствованием. Слухом. С особым жестом. Тайны свои самые сокровенные мир открывает только избранным. Ему - да. Потому что внутренне с миром. С покоем. С чистотой. С молитвой. Потому что собственная назначенность. И ответственность. И правда. И невероятная любовь. И интеллект. Невероятный интеллект и любопытство. Любо - к- знанию. К самому бытию. К тому, что из ничто еще даже не являлось. И не мыслилось. "Мы умираем, чтобы жить". Марк Иосифович, родной, Гений - Вы.

[admin]

Туда - в очень родное. Одной фамилией. И таким важным, своим трудом. Как соприкосновением. И вечной сутью. Совместной и одним дыханием. Вот так жить и работать, чтобы помнили. Его. Мужчину. Супруга. Философа. Продолжить его жизнь. Своей. И так много о себе. Через датского Короля. Он очень труден. Он не впускает. Он часто и как будто специально еще более не прост. Или вернее так. Очень далеко не каждого впустит. Здесь очень важный, особый настрой необходим. Такая чистота сознания. Обязательная. Это и у зрителя так. Как именно ты готов. Или не готов. Ответственен ли внутри. Очень пластично порой - как будто в будущего Пруста. В остальном - очень фрагментарное попадание. Как будто иголка не встает точно в эти дорожки. Смазка. Отсюда же весь 20 век. И в очень много. И во многих. Очень важно со-. И просится. Очень. Не получилось. Может быть, пока. И все же. Хочется менее велеречивого. И пространного. И вариативного. О любви. Но это большая внутренняя игра. На тему. И раздумье. В таком уплотняющем погружении. Датском. Что еще так важно и бесценно. И, конечно, они. Своими крылами. Своей судьбой примеряя и утверждая Кьеркегора. И исповедуя. Наталья Васильевна Исаева. И Сергей Александрович. Вкрадчивый. Не громкий. Но такой содержательный. И важный. И убитый.

Cерен Обю Кьеркегор (Søren Aabye Kierkegaard) "Или-Или. Фрагмент из жизни («Enten — eller», 1843). Издано Виктором Эремита". Перевод с датского, вступительная статья, комментарии и примечания Натальи Исаевой и Сергея Исаева. Издательство "Академический проект". Москва, 2018 год.

[admin]

Фильм "Лето". Сценарий - Михаил Идов, Лили Идова, Иван Капитонов. Режиссер - Кирилл Серебренников. Художники - Андрей Понкратов, Татьяна Долматовская. Оператор - Владислав Опельянц. Монтаж - Юрий Карих. Россия, 2018 год. Премия Каннского фестиваля (за лучший саундтрек).

Хорошо когда Человека больше чем Актера. Совсем хорошо когда актерства в личности нет вовсе. То есть никаких ниток. Ни разу. Если бы вдруг взять и вычесть все фантастические (порой чрезмерно) виртуозности этого кино, мыслимые и немыслимые головокружения, Рома Билык (он же Зверь) остался бы главным и несомненно совершенным носителем Смысла. Безукоризненным. Безошибочным. Абсолютным. Когда и время, и безвременье, и музыка, и женщина, и друг, и смерть - все вот. И все внутри. Когда все выстрадано и отмучено. Судьбой. И памятью. И казалось бы... когда сценаристы захлебываются от собственной искрометности... без особого чутья драмы и обязательной строгости целого... все должно рассыпаться на причудливые экзерсисы и вариации на темы длинных париков, безумного количества папирос, портвейна, любви, актерского представления о "живом" и документальном, обязательного и невероятного перфекционизма Понкратова с Долматовской и вот-чуда Опельянца с Карихом... Рома все держит в себе. И в уме. Он - знаменатель. Сам себе миф и антитеза. И рифма. И сам себе верность и преданность. И отчаяние. И боль. И сам себе сон. И бессонница. И даже Питер. И собственное несовершенство. Когда не дышится. И не поется. Когда обжигает. И кровоточит. Страна. И ложь. С Ромой рядом почти невыносимо. Другим. Потому что так не сыграешь. Пока не проживешь. Да и играть уже нету сил. Закончились игры. Серебренников. Кирилл.

[admin]

...и понятно, что тебя разрывает. Вас разрывает. Все-таки так, несмотря ни на что. Изнутри разрывает. Рвет. И даже можно понять - отчего. Но так, чтобы до тошноты. Людей. Гостей Ваших. Странников. Попросивших приюта. Так ненавидя их. От собственной неустроенности. И невежливости. Нас и так в зале - раз и два. И хорошо, что без детей. Тех, кто еще, может быть, верит. Но после такого вряд ли придет. Не придет вовсе. И отчаяние Ваше ясно. И безудержность. И даже осатанелость. Но почему же так небрежно. Так невыверенно. Так мимо. Так расхлябанно. Невразумительно. Топорно. Так ошибочно горько. В отсутствии. И так озлобленно. Сцена-то при чем. Дом. И даже - обитель. История при чем. И Чехов. И Рахманинов. Почему же сапогами. По роялю. И отчаянной самодеятельностью - по уже отсутствию души. И памяти. И снов. За что же небо так. И рассветы. И еще может быть жизнь. За что. Трудно, не потому что глубоко. И не потому что своим языком. А потому что в его отсутствии. И неукротимостью неприятия. И кричащей надсадностью, а не энергией смысла. От безвыходности. И безысходности. От духоты. От задыхания. И как же дико с Вами. Невыносимо. Тошнотворно. И думаете, в этом сила? В вихре никчемности? И вообщем-то пустозвонства? Вам нравится топором по голове.? Якобы от бесстрашия. И мироздание - в клочья? Но так мало Вас в этом. Истинного. Первородного. Паузы. И тишины. И начала. Детства вашего. И солнца. И завтра. На небосводе. И в сердце. И в профессии. Что в данном случае гораздо страшнее.

"Барабаны в ночи". Пьеса Бертольта Брехта в постановке Театра имени Пушкина. Режиссёр Юрий Бутусов. Семь номинаций на премию «Золотая Маска» (2018). Премьера - 11 ноября 2016 года.

[admin]

Cпектакль "Иванов". Постановка Театра Наций. Автор пьесы - Антон Чехов. Режиссер - Тимофей Кулябин. Премьера - 23 декабря 2016 года.

Миронов - виртуоз. Творец и Исполнитель сверхсложной партитуры. И нечеловеческой, такой не бывающей доныне на русском театре аппликатуры. И невероятной психотехники. И обреченности. Так синкопой в Чехове - только беспредельный трудоголик. При полной и сознательной обнаженности - в зрителя (только монологи нельзя апарт). И абсолютной внутренней замкнутости. И несчастья внутреннего. Не актерского - человеческого. Поэтому так много блистательных пауз. В себя. И невероятного одиночества. В очередном бенефисе. О себе. И так много о Себе в открытую. И не щадя. Поэтому самый близкий друг по жизни и профессии - умирающий. А казалось бы самая желанная, что парадоксально для Чехова, но так уверенно и правдиво для Жени - невероятно безобразная Сашенька. И так обреченно - в старость. И вселенскую усталость. Уже без иллюзий. И даже без каких бы то ни было сил и прав на выстрел. Самобичевание. И кровоточащая совестливость. Не того Интеллигента - из вожделенно-кантиленного Смоктуновского, а из рваного и плачущего Придворного. Рваного - от Лжи. Рыдающего - от уже невозможности. Прощения.

[admin]

Это такое наслаждение... когда Человек... Личность.... Музыкант... Творец... вот так взрослеет. И развивается. И мудреет. Кто бы мог подумать, что тот лохматый мальчишка из Юрмалы, взбалмошный и угловатый, со временем превратится в столь мудрого и чуткого Учителя. И наставника. С такой внутренней осанкой. С таким всамделишным достоинством. Не укоризной. С таким душевным Тактом. Собранный. Не расплесканный. Не растерянный. Не растерзанный. Он как-то очень точно сегодня существует. Очень выверенно. Не вычурно. И грамотно. Созвучно. Понимая, что сегодня (да и всегда) шаг на сцену и к людям - это больше чем Поступок. Там очень много внутри рефлексии. И желания решения. Единственно правильного и честного. И ответственного. Долженствования. Вот того самого Поступка, который та-а-а-к ждется... И поэтому появился Вакарчук - архи-важный жест к прощению. И Покаянию. И к Миру. И поэтому "Тбилисо" - в получинале. Это для него архи-желанно... внутренне... лично... для Лени... Леонида Николаевича (совсем не из-за возраста). Он внутренне умеет со-страдать. И сопереживать. И виниться. И время очень чувствует. Как ткань. Как пульсацию. Как дрожь. Поэтому не может быть ныне Высоцкого, или надо слышать его тоже по-другому... и развивать. Внутренне. Как в свое время ту же "Беду" - Пугачева. Поэтому вдруг так взвился к небу ныне Сапунов у невероятного, глубинного, самобытнейшего, самородкового, какого-то первозданного, уникального, былинного Копылова... Тимофея Копылова. И вот здесь, Леня... Леонид. Николаевич. Вы воспитали ныне и подарили нам двух Победителей несомненных нынешнего Голоса. И они, именно Они разыграли финал. Супер-финал. Уже. Под Вашим руководством. И со всеми нами. И рядом со "Звоном", может быть... ах... должна была звучать совсем не "Тбилисо"... так уж если... совсем по Большому счету, Гамбургскому... а Herio Bichebo. Да. Да. несмотря ни на что. Это самое важное - когда Высказывание как неотвратимость. Брендон Стоун был его достоин. Право. И Вы. И мы. Простите.

[admin]

Удивительная человеческая прозрачность… Незамутненность. И легкость. Отстраненность. И непосредственность. В жесте, во взгляде, в объятии. И правда. Не тяжелая. Возвышенная. Грациозная. И пытливое, одержимое стремление к внутреннему совершенству. И плотности. Бездна знания. Стиля. И навыка. И усидчивости. И еще озорство. И мальчишеское хулиганство. Можно… как далеко-далеко… тогда в Сухуми… по колено в воде… и с отключенным электричеством… и распахнутыми веками невообразимой абхазки… под Пушкина и Чехова… с застольями с утра до ночи… с авоськой мандаринов… взглянуть в этот распахнутый ироничный и лукавый внутренний мир… и влюбиться. Растаять. И потеряться. И улететь. От необыкновенного обаяния Личности. От всполохов ироничных реплик… и чуть укоризн… И такого согревающего внутреннего очарования. И понимания. И поддержки. И силы. И чистоты. На всю жизнь. От самого демократичного и самого гостеприимного кабинета на Тверском… книгами и смыслами наполненного… и думами… и болями…. и идеями… и безудержностью… и любовью к талантливому – в себе и в мире... от самых теплых и признательных аплодисментов… от самого благодарного и благородного… чуткого, не тривиального критического анализа… Это стремление не застаиваться, а лететь… и дышать… увлекаться… и шалить… восхищаться… и учиться, и учить… хранить семейную… может быть, только ему одному ведомую тревогу и ответственность… и принимать пожары судьбы… в квартире… и вокруг… носить самые красивые среди ректоров шарфы (и даже в присутствии президентов), и жить…жить…жить, любя… и не отчаиваясь… и бороться за написанное и изданное – от ума, от сердца. Не друг. Не учитель. Не брат. Но тот – перед кем стыдно. И совестливо. Если что-то не так. Если что-то не по-настоящему. Легко уснул. И слишком не легко ушел. Для очень многих. Для меня. Лично.

[admin]

Осанна - слабым. Тем, кто не ворочает локтями. Не толкается. Не топчет. Чьи руки и веки дрожат от волнения. Кто не хитрит. Не врет. Не лицемерит. Кто никогда не приспосабливается. Не угождает. Не ропщет. Кто никогда – ради себя. И никогда – о себе. Кто не практичен. И не хитер. Кто способен чувствовать. И сопереживать. Растворяться в собственном переживании. И наслаждаться тишиной. Кто един с небом. И с грозой. Кто никогда не предаст. И никогда не окажется трусом. На кого можно положиться. И не пожалеть. Кого не стыдно обнять. И признаться в собственной слабости. С кем можно расплакаться. Кто не прячет глаз. И собственного сердца. Тонкокожим. Ранимым. Искренним. Поем Осанну. Кто потерял родину, но никогда Отчизну. И честь. Кто будет драться за униженных. И не вспомнит про себя. С кем надежно. И весело. Кто всегда – вопреки. И несмотря на. Кто не будет гнуться. И восхвалять. Кто будет трудно идти. И всегда по краю. И вставать столько же сколько падать. Кто будет умирать, но не погибнет. Кто будет петь, но никогда в строю. Кто будет уноситься к звездам. И всегда – на крыльях. Кто окажется в проигравших, но в результате – Победителем. Чью веру не растоптать. Кто тверже камня. Осанна – слабым. Тем, благодаря кому. Мы. Живы.

Телевизионный проект «Голос». 8 декабря 2017 года. Четвертьфинал. Михаил Гришунов

[admin]

Таких мало Людей. Таких - Единицы. Такой - Он - Один. Если есть в поле воин, то - Он. Если есть Откровение, то от Него. Если есть жизнь как Труд. И как Поступок. И жизнь как Испытание. Вообще по большому счету понимаешь - для чего на земле Человек. И все - для Чего. Если говорить о высшем смысле. И о пути. Это Он находит и открывает. В состоянии. Когда именно Стояние. В его подлинной устремленности. И сути. Он дает нам... профессии... жизни больше чем все вместе взятое. Идти по этой дороге. И так постигать. И так обмысливать. И так любить. И так восторгаться. И так темпом вторым играть, дирижируя. За Пруста - спасибо особое. Особое. Это невероятно. И как вот так - через Вас. То есть то, что никогда опытом. И можно просто пройти мимо. И сколько раз и сколькие - мимо. И ни разу вот так. Вот эта Ваша поступь в жизни... очень была видна в людях. Долгов, Поляков, Налимов, Гущина, Исаев. Как можно так?! И можно ли вообще без этого. Непостижимо. И когда в мысли - как Бах. И когда - как Денисов. И как Канчели. И вдруг рассердившись - как Лист. Хочется поклониться. И обнять. Прижаться и не отпускать. Соучаствовать. И просто внимать. Кровоточить. И миро - точить. Боготворить. Если и должен был быть человек, то только так. И разве можно как-то иначе?! Мераб. Константинович. Мамардашвили.

Мераб Мамардашвили "Беседы о мышлении". Издание Фонда Мераба Мамардашвили. Москва, 2015 год.

[admin]

...и цинизма в нем нет, и этого раболепного расчета, и подобострастной вымуштрованности. И самое главное, может быть, - он - человек идущий. И ищущий. Рефлексирующий. Ранимый. Вопрошающий. Не толстокожий. Это надо видеть - как он работает: абсолютно не защищено, распахнуто, по-детски. С открытыми глазами. И душой. Там нет и тени этого всеобъемлющего снобизма. И повсеместных, и шокирующих игрищ в якобы мастерство. В якобы талант. Он творит внутрь себя, слушая мир. Познавая. Удивляясь. И самое важное - что происходит там - в собственном сердце. И как мир и профессия откликается внутри тебя. И даже, если ошибки. Непростительные. И недовольства. Не скрываемые. И даже возмущения. Выплескиваемые. Все это как-то очень открыто, импульсивно, ранено. Это большой и очень теплый ребенок, и это огромный Дар - хранить в себе это детство. И оберегать. Не курвиться. И совсем не важно тогда - во что и про что ты играешь. А первостепенно и самое актуальное - КАК. Там - абсолютный внутренний перфекционизм. По отношению к себе. К собственной судьбе. И собственному поступку. Это такое всегдашнее недовольство. Борьба. Самоистязание. Само-рукоприкладство. И сейчас, когда такие безжалостные, оголтелые и беспощадные удары, наотмашь, с той и другой стороны, он не отбивается, не отстреливается, не ищет защит. Он все берет на себя. Как истинный борец. Как человек. Как личность. И все не известно... что дальше. И будет ли оно... И где. Но там еще много - что впереди. И очень важного. И настоящего. Потому что Он - не Спящий. Уж поверьте. Ни разу.

[admin]

Нино Катамадзе. Группа Insight. Камерный оркестр Mezzo Music. Духовая группа симфонического оркестра белгородской филармонии. Дирижер - Дмитрий Филатов. Фестиваль Belgorod Music Fest "Борислав Струлев и друзья". 25 февраля 2017 года.

И поражает... даже не эта длящаяся, упоительная слабость... падающая последней каплей с дрожащего листика... не этот уносящийся за горизонт всполох сердцебиения... не эти убаюкивающее тремоло паузы... не это молитвенно устремленное в небо за-дыхание... не эта невероятная жертвенность дышащего жеста... и вслушивание в еще только зарождающийся каприз... не эта трогательная интонация - паутина... когда все только душевным узором... ткется и вибрирует... в нерукотворном шаманском танце...когда колдуется завороженное зрительское восприятие... затягивая тебя в неизведанные еще никогда и никем колодцы сопереживания... не эта потоками вздымающаяся откуда - то из недр земли титаническая сила и мощь... отчаяние как неистовство... не эта обращенность к вот здесь и сейчас отрешенному первородству... и первозданности, а... ... железная, стальная, титаническая воля... дисциплина и требовательность... бескомпромиссность и жесточайшая требовательность к миру и к себе... к таланту в себе... к охранению его... к возможности как можно дольше длить и развивать Дар... и беречь человеколюбие... в людях. В себе. Эта безоговорочная защита собственного девичьего сердца... рожденного в маленьком аджарском селе... в горах... где греческой речи было даже больше чем грузинской... где утром вокруг дома пели птицы, а вечером - танцевали светлячки. Она была рождена в сказке. А сейчас просто всей своей жизнью делает все, чтобы эта сказка не кончалась никогда.

[admin]

Это надо так осязать воздух, разлитый в кадре, и еще задолго до него ... и еще предчувствовать послевкусие даже не мыслимого, чтобы с такой осторожной и требовательной поступью входить в неизведанность каждой сцены... и еще так бережно и точно встречать каждого партнера.... филигранно входя в самые сложнейшие взаимотношения... так стоически выдерживать самые горячие градусы противостояния. И все это при определенно прожитом материале изнутри, при въедливом внедрении в каждое предлагаемое. В каждый нюанс. И всегда максимально индивидуально, спокойно.... и очень требовательно, насколько требует материал. И смысл.И несть собой всю сумму продуманного и пережитого. И без тени позерства. И чванства. А фальш-актерства - нет вовсе. Здесь чрезмерность другая - столь необходимой человечности, отзывчивости и смелости, о которой можно только мечтать. А главное - человеческая культура. Высшей пробы и стати. Это такой актерский аристоркратизм. Когда все - только ради смысла. И практически ничего для себя. Кирилл преподает урок высшей школы. Точности, глубины, актерской эффективности И профессии. Истинной. Марина Александровна была бы восхищена. Правда. Спасибо Вам, Кирилл. Научите нас жить.

[admin]

Александр Акатов-Тверской и Евгений Восточный в программе "Вспоминания Алексея Дидурова". Клуб-ресторан "Шагал". 07.07.2016

Так бывает. Когда вдруг абсолютно вне пространства, вне времени. Вне стен и присутствия. Вне рамок и правил. Откуда-то из далека. Из самого сокровенного. И снившегося. От стен крепостей или замков. Под свет факелов или луны. От притихших ветров и затаившихся вод. Врывается голос - у менестреля. Как мачта. Как зов. Как откровение. Как восход. В изломанном вихре. В невероятном всполохе. В зазывном кличе. Каждой интонацией - мазок за мазком. В масленичном карнавале - шедевр за шедевром. На полотне невозможного. Как миф. Как дыхание. Как нерастраченность. Так поют перед боем. И оплакивают не сдавшихся. Так поют как прощаются. Как встречают зарю. Как песню последнюю. Когда из живых лишь гортань. И вместе с жестом, кличем, кликом, струной - живопись. Так вступаются за слабых и плачут с юродивыми. Так скачут через вьюгу и бьют наотмашь не прошенных. Так скорбят о любви. И расстаются с другом. Так истово. Не рукотворно. Беззастенчиво. Так бывает. Бывает. Единожды.

[admin]

Знаешь, Кирюш... как много впереди... всего. Как много. Очень разного. Непредсказуемого. Чужого. Сколько испытаний. Сколько тревог. Предательств. Лжи. Сомнений. Сколько одиночества. И грусти. И даже поражений и ненавистей. Сколько незавершенного и не случившегося. Сколько мук и отчаяний. Немыслимого. Неожидаемого. Страшного. Сколько падений и разочарований. Неуверенностей. Подлостей. Тьмы. Можно пройти все. И все испытать. И пройти через все. И выдержать. Несмотря ни на что - выдержать. И победить. Обязательно победить... ради этого дня, ради вот этих твоих глаз, ради сегодняшнего твоего рассвета, ради твоего нынешнего неукротимого солнца. Ради твоей лучезарности, чистоты, веры. И безудержной силы. И открытости. И щедрости. Ради твоего детства. И надежды. И влюбленности. Знаешь, Кирюша... надо бороться. Обязательно бороться. Пройдет очень много много дней, и ты вспомнишь себя сегодняшнего. Вернее, ты себя сегодняшнего не забудешь уже никогда. Ты спасешься собой нынешним. И победишь, обязательно победишь. Обязательно. И можно потерять все, или так скажем - почти все, но глаза и ямочки на щеках, Кирюш, - никогда. Ты слышишь?... Никогда. https://www.youtube.com/watch?v=VSmrsyA4ipg

[admin]

Очень точный и очень глубокий. Мощный. И очень сильный. И предельно искренний. И чистый. Совестливый. Ранимый. И светлый, беззащитный, верный. Настоящий, то есть. И совсем не из этого времени - его герои там - в подлинной литературе. Астафьев, Абрамов, Белов, Распутин, Шукшин, Маканин - когда по правде и по совести. "Как играют овраги, как играет река". Это очень важно. Быть родом - оттуда. И быть советским - не исторически - внутренне. Быть убежденным. И уметь убеждать. Такой школы сегодня уже нет. Когда жизнь - от и до. И от самого дна - и в самое небо. И когда актера намного больше персонажа. Когда любая тема - лишь предпосылка к откровению личностному. К собственной боли. Собственной памяти. Собственной судьбе. И собственной ответственности. Вот таким, наверно, и был настоящий Московский Художественный... таким и должен он быть. Когда все по-честному. И когда Честь - превыше всего. И когда сердце болит - не за собственную шкуру. И когда душа - есть. И когда Человек - не образ. И когда, действительно, любится... И когда глаза как искры. И когда по жизни порой - как шашкой... А ну-ка посторонитесь-ка, пацаны, отойдите. Дайте пройти. И дайте обнять. Леня Ярмилко - блистательный Артист. Блистательный.

Спектакль "Дом под липами". Автор пьесы - Валерий Харитонов. Режиссер - Всеволод Аравин. Центр драматургии и режиссуры, 2016 год.

[admin]

Он стремительно несется по жизни. Взахлеб. До самозабвения. Без оглядки. Без передышки. Без успокоения. В высоте - над миром и мирным. Без устали - как неисчислимые гигабайты через осатаневший мозг. Как смертоносные водопады наслаивающихся друг на друга событий. Как ворох несбывшегося. Он молод... он еще неудержимо молод. Когда все не кипит - выкипает. Без компромиссов. Истово. Надрывно. Там в инструменте - спасение. От нахлынувших расчетов. Чувственных интегралов. Космической математики. Он шлифует собственный стиль. Органикой всего уже изобретенного и сыгранного. Он самозабвенно рисует сознанием мир и наполняет его собственностью безысходность. И вдруг... как надрыв... совсем не отсюда - палитра неудержимой грусти и иллюзорного небытия. Прошлого - не отмеченного и неразрешенного. Как в рифме детского узнавания и материнской колыбельной. Он еще совсем ребенок. Ранимый смутьян. Беззащитный самозванец. Неукротимый святой. С глазами, полными прошлого. И раздирающими будущее. Он совсем уже там. И такой родной. С надеждой на объятие. На понимание. На признание. И на не забвение языка, на котором ему снятся сны.

[admin]

Он даже в этой и без того блистательной четверке - особо. Франтишек Янушка (Frantisek Janoska) - неземное. Откуда это колыбельное взаимодействие с роялем?! Как можно растолковать эту нечеловеческую нежность piano?! Это вочеловечение инструмента... Эту невероятную близость. И растворение в вечности педального многоточия. Разве можно так нежно - высказывание как объятие?! Как материнское лоно. Как всхлип ребенка. Как прикосновение. Как шепот. Разве можно так - паузы - как всполох фрака?! Как росчерк подола. Как прикосновение лодыжки. Как согласие ресниц. Что Вы, Франтишек? Как Вы? Откуда такое небесное подчинение целому? Такая органика. Дисциплина. Такое вслушивание. И аристократизм. Такая вкрадчивость. И синкопа - как нерв. И ритм - как огонь. И душа как пламень. Когда еще и еще. И жизни мало. И неба мало. И тишины. Где Вы и за что - нам? Испытание ветром и дождем Вашего вчуствования. Ваших оврагов. И расставаний. Убаюканный милостью вечности. Деликатный как розмарин. Длящийся как неисчерпаемость. И неисчислимость. Франтишек - Вы - Потрясение.

[admin]

Воспитывает и учит Личность. Если бы тогда, в в самом конце школы Галина Аркадьевна не привела меня за руку в аудиторию университета, Бог весть, как бы сложилась моя судьба. Это был огромный аванс молодому человеку - вера педагога в его силы, в его будущее. Она интуитивно чувствовала - какой важной для меня станет профессиональная работа над словом, морфологией, смыслами. Это потом будет Поляков с герменевтика и семиотикой, Исаев с постструктурализмом, Гущина с Ницше, Гальперин с Бродским. Это потом придет очарование Хайдеггером, Гуссерлем, Расселом, Бергсоном, Сартром, Аппиа, Налимовым, Эйдельманом. Но самое первое и самое главное волшебство, самое первое прикосновение к Пушкину и Толстому было из сердца Галины Аркадьевны Сухановой, нашего педагога по литературе в школе №43 города Свердловска. Из ее души. Из ее высочайшей требовательности к себе. К слову. К предмету. К преподаванию. Из ее культуры. Из ее величайшего человеческого такта. Из интеллигентности - самой высокой пробы. И еще - из ее глаз. Огромной теплоты, живущей в них. Из ответственности - за своих учеников. За их судьбы. Это в высшей степени Дар - учительство. Галина Аркадьевна по-настоящему ответствовала. Несла свою миссию. Пестовала. Облагораживала. Творила. Она - поэтически изысканно вела уроки. Благородно. Не крикливо. Пытливо. Вкрадчиво. Никогда не выказывая внутреннего нерасположения. Боли. Обиды. Этот удивительный такт. Вежливость. Мягкость. Уважительность. Аристократизм стати. Походки. Взгляда. Можно только себе представить - как тяжело было учителю литературы в советское время. Многое и многие были под запретом. Не разглашаемые. Не благонадежные. Но сутью своей, самой собой, своим сердцем, своим отношением Галина Аркадьевна несла и внутренне открывала собой для нас самое ценное, что есть в культуре моего Отечества - истовую боль Цветаевой, загнанность и неохватность Пастернака, гонимую гениальность Ахматовой, нечеловеческие испытания Мандельштама - она несла и несет собой свет, истинный свет знания и сопереживания, надежды, любви. Это огромное Счастье и Дар судьбы - Вы, Галина Аркадьевна. Женщина. Педагог. Человек. Что-то самое главное - из Вас. Из того, что незаменимо. Ничем.

[admin]

Я - не знаю. Я, правда - не знаю. Что-то болит. Очень. Очень. Нестерпимо. В душе Марины? В 21 год? "К Вам всем, что мне ни в чем не знавшей меры". В 21 год. В преддверии катастрофы. И беды. Как предчувствие. Предостережение. Заклинание. Как прощание с молодостью. Как стиснутые кулаки к небу. И папиросы - гроздьями. И влюбленности - до невозможности насытиться. И дети - как жертвы. И ненависти. И устремленные в кровь рифмы. И поиск не слов - вздохов. И грех. И растоптанное детство. На глазах - смерти. В сердце - камни. И каждый дом - лишь угол. И погони. Со страхами. И лютая бедность. И непокорность. И вздернутость к веревке - как к дыбе. И разлетающаяся по миру тоска. И боль. Изнеможение судьбой. Смерть. Еще в тот, 21 год... как благо. И награда. И огромное вселенское упование жизнью. И Даром каждого мгновения бытия. И с просьбой - о Любви. И выброшенность церковью за ограду. Не похороненность. Растоптанность. И наше не покаяние. Наше безудержная трусость. И бесчувствие. Наше. И "нежный голос", отец Фотий, а не "тихий". И "золото", а не "седина волос". И так "недолго злой", а не "сроднюсь с бедой". Я не знаю, отец Фотий. У Вас тоже - Путь. Вы не лжете. В вашей стати и голосе - нет грязи. Но что-то не так. И даже совсем не важно, что Вам - 29. Может быть, Ваш Путь... не дай Бог, конечно... ее путь... не дай Бог... вот она приняла всю боль... и с требованием веры... другой веры... Отец Фотий... понимаете, другой веры. Что там было... когда она жарила последнюю рыбу... перед петлей... понимаете, Отец Фотий? Вам наставник пожелал земных благ... а что там было... какое благо - лишь стихи вместо хлеба. И вместо очага. Чем топилась та комната? У нее. Вам - земных благ. Не дай Бог... Вам пройти... лишь толику ее поступью. А если вдруг... доведется пройти... прочитайте... еще раз... "Виолончель, и кавалькады в чаще...". Хоть Вы за нее помолитесь. Хоть Вы ее простите. И верните ее. Ни в чем не знавшей меры. Марину. Марину. Марину... Однажды много уже лет назад... в квартиру на улице Щукина.... к Евгению Рубеновичу зашел Марк. Марк Анатольевич. Марк Анатольевич Минков. Мы все что-то играли... пацаны... и наш любимый, родной.... такой сейчас далекий и такой близкий Рубенович... и наглости... ради... спросил я у Марка... вот Вы написали для Пугачевой "Эти летние дожди". А что-то еще?... Марк сел к инструменту... долго молчал... притронулся к клавишам... вступление... пауза... и задрожал... аккорд... его трясло... от Причастия. От Темы. "И будет жизнь с ее насущным хлебом"... он рыдал вместе с Цветаевой... Своей судьбой рыдал. В Реквиеме. Композитор с Поэтом. Лишь от прикосновения. От сути. От смерти. От выраженности. И от невозможности выразить. Я, правда, отец Фотий... ничего не знаю... Правда. Ничего. Не знаю. Правда.

Проект "Голос". 1 канал. 4 сезон. 18 декабря 2015 года.

[admin]

Да, и фантастическое владение техникой... и точное ощущение музыки... и исключительное партнерство... и захлеб от приятия зрительным залом... и молодость... и сила... и чувственность. Что еще делает истинного артиста столь притягательным и захватывающим? Что это такое - дар, талант... отчего невозможно оторвать глаз и сердца... что вбирает тебя и не отпускает... кружит голову... томит? Отчего ты взрываешься изнутри в сопереживании не рядовому, исключительному? Летишь, поднятый крыльями всамделишного вдохновения и откровения? И кажется, что все играючи, потому что все равно - от земли. Не на земле. Ввысь. Как будто рисуя собой пространство, заполняя его, создавая. Творя. Там - будто переполненность внутри... огромной жизнью... ощущением несбыточного. По пути к неизбежному. Вздох нового, рожденный здесь и сейчас - из сердца. И все повинуется тебе. Время... оно лишь отбивает ритм радостного бытия. Счастливого соприкосновения. Льющегося потока. Он - как стихия в точно заданном рисунке... но он вырывается из него, парит, дышит. Осчастливленный актерством. С моцартовским незнанием. Без логарифмов. Без головоблудства. Без расчета. Упоенный сценой. Разрывающийся от чувств. Льющийся новизной. Сколько ему парить... жить... любить... страдать... плакать. Навзрыд. В танце. Он не просто танцует. Он танцует жизнь. Танцует себя. И танцует нас. Гений. Тимофей Тимофеев.

"Магия танца". Театр современного танца "ВОРТЭКС". Московский Международный Дом Музыки". 19 ноября 2015 года.

[admin]

Это был первый Артист в моей жизни. Поразивший. Сразу. В сердце. Открывший профессию. Вдохновивший. Очаровавший. Артист моего детства. Артист - откровение. Артист - солнце. Артист - новь. Большей лучезарности и пронзительности, как тогда в "Тетке Чарлея" я больше никогда в этой оперетте не видел. Маркелов в Москве был мастеровитей, Калягин в фильме - тяжелей. А Сытник... Сытник тогда... Виктор Сытник творил волшебство. Его искрометность и хулиганство - поражали. Душа как будто парила с каждым его вздохом, выходом, с каждой репликой, с каждой арией, с каждым движением. Он играл в небо, как играть можно только только в театре (Как играют овраги... как играет река). Он чувствовал сцену. Осязал. Он дышал ей. Он купался в партнерском благозвучии и зрительском восторге. Он был истинным Премьером - боготворимым, желанным, своим. На него ходили. Ему рукоплескали. Дышали им. Он был кудесником театра, сотканный из театра самого. Из его природы. Из его музыки. Театра как праздника. С невероятной самоотдачей. Пластика, руки, голос... ах, голос - теноровая камея с таким металлическим ни на кого не похожим привкусом. Умение жить в костюме и чувствовать костюм. Мизансцену. Свет. Какая-то высшая степень легкости. С тех детских вечером я сцене Виктора Григорьевича больше не видел. Памяти всполохи как откровения - хранимая в сердце легенда. И что было дальше в судьбе гения - не ведомо мне. Сегодня Сытнику - 80. И знаю, что в жизни его не мало боли. Много боли. Чересчур для одного человека. Только пусть он знает... обязательно знает... пусть почувствует - сколько счастья, настоящего человеческого счастья принес он нам... как мы благодарны нашим снам о нем... как мы помним его и никогда не забываем... того...родного... любимого... трепетного... вдохновенного. Артиста моего Детства. Виктор Сытник... Виктор Сытник. Многие часы увиденных в жизни других спектакли, километры просмотренных кинопленок, телевизионных виршей,тонны прочитанных страниц... не заменят одного только мига - взмах дирижерской палочки... оркестр... занавес... свет... и Вы... и Ваш Голос... Верь, что наступит день голубой... солнце сквозь тучи прорвется... знай, что любовь - наша любовь... не продается... не продается...

[admin]

Это Открытие. И Откровение. В нашем кино появилась уникальная личность. Наташа Кудряшева. В данном случае – автор сценария, режиссер и исполнительница одной из главных ролей. Я не видел со времен «Елены» и «Левиафана» такой организации мысли. Ее глубины. Точности формовыражения. Такой искренности. Боли такой. Такого точного труда, где каждый должен быть назван и восхищен. Придумано, разработано и воплощено – здесь невероятно. Образ поколения – как капсула времени. Кастинг - фантастической точности. Абсолюта. То, как работают в кадре сама Наташа, Даша Мороз, Алеша Митин, да все (без исключения) – гордость. С детьми… таких детей не было со времен Ролана. Оператор… это то, что называется воздухом. И жизнью. Это кино. Большое кино. Без дураков. По гамбургскому счету. Есть только три сцены (простите) из огромного обетованного Архипелага, что приняты быть не могут. Там, где появляется мистика… появляется неопределенность. Во всем. И слабость, незаслуженная для такой работы. В том числе, и в предфинале – лестнице. И сам финал… слишком лаская Такеши… Так и ждешь, что на титрах пойдет парафраз одной из самых пронзительных музыкальных тем мирового кинематографа.

Фильм «Пионеры-герои». Автор сценария и режиссер Наталья Кудряшева. Оператор Руслан Герасименков. Производство СТВ, Мастерская «Сеанс». Берлинский кинофестиваль, 2015 год. Номинация «Лучший дебют».

[admin]

Могу себе только представить, что чувствует вдохновенный археолог, нашедший уникальный артефакт. Не в смысле его дороговизны, а в смысле его одухотворенности. Его животворения. Я открыл для себя Другого Сашу. Александра Акатова-Тверского. Это редчайший случай - оказывается, он несет внутри себя Время. Почти забытое. Почти утерянное. Причем, он не просто реставрирует его и музейно хранит, он им дышит. Он слышит его. Он им дорожит. Он несет в себе то, что у других поросло мхом и замшелостью. Те просто неустанно воспроизводят симулякры, тиражируя свое минувшее, а Саша абсолютно нов в своим рОковом житии. Он пульсирует. Он горит. Он волнуется. Те 70-ые и 80-ые играют в нем истинностью интонаций, гармоний, ритмов. Он не вспоминает, он ныне переживает. И при этом такая профессиональная уверенность - в гитаре и голосе. И молодость... абсолютная молодость в стати, в глазах, в жестах. Саша, есть удивительные откровения в твоем личном. Есть непохожесть на Другое и есть удивительное созвучие Настоящности. И еще - отношение к людям. К друзьям. К судьбам. Трогательность и незащищенность истинного Таланта. Надо петь свою музыку, Саша. Надо петь свое время. Надо петь свое сердце. Ты в этом такой вдохновенный. Такой сокровенный. Такой Наш. В этот вечер в тебе было больше Акатова чем Тверского. Я им наслаждался. Я им гордился. Я ему сопереживал. У тебя завтра День Рождения. Счастье, что ты есть в моей судьбе. Пиши. И пой себя. Это завораживает...

[admin]

Вот так можно обрести Друга. Настоящего. Искреннего. Глубокого. Родного - во вчувствовании и в погружении. В тот мир, что чарует и колыбелит. В мир стратфордского Барда. История увиденного и далекого, но такого близкого. И осязаемого. И переживаемого. И обмысливаемого. Непостижимым образом - весь сценический Шекспир. С его героями. Кажется, что Алексей Вадимович был даже там, где еще не родился. И все истории и анализы про Оливье, Ирвинга, Шера - откуда-то из самой глубины, и с самой высоты - из сердца. Бартошевичу гораздо интересней писать про театр, который только мыслился. Он, конечно, истинный философ театра. И истовый Театровед. Ведает. Творит. Наравне с. И после этого - так неинтересен театр советский (даже язык меняется), а тем более - российский. Только - как реверанс. Как необходимость. Как послевкусие. Того настоящего, что прожито вместе с Шекспиром на протяжение всей жизни. И так точно порой... так созвучно - в слушателя. В читателя. В меня. Чудесно про Акройда. И про Стратфорд. И поступью - с каждым героем. И каждой новой постановкой. И вдруг совсем рядом, но так по-родственному про фоменковское "хотя...", и еще удивительное понимание, что сестры Прозоровы сами сотворили Наташу, так отдаляя ее от себя... Только одно, Алексей Вадимович, так больно... вдруг... про нынешний "Глобус". Да, последние гастроли с "Гамлетом" и "Сном в летнюю ночь"... было уж вовсе невразумительно, но разве актерские волшебства Фергала МакЭлхэррона и Пирса Куигли в том же "Сне" - не заслуживают наших сновидений и восторгов. Спасибо Вам, Алексей Вадимович... все-таки, когда рядом Вы... совсем не так неуклюже. Спасибо Вам. Спасибо.

А.В. Бартошевич "Для кого написан "Гамлет". Шекспир в театре. XIX, XX, XXI...". Москва, "ГИТИС". 2014 год.

[admin]

Мирового класса артисты. Высочайшего. Чудодейственного. Завораживающего. Пронзительного. Все-таки, эти стены сохранили что-то самое важное. В кулисах. И в людях. Генетически. Оттуда - с самого начала. С обеда - в Славянском. Через революции, войны, эмиграции - "расстояния, версты, мили..." Через потери. Бесчестия. Трусости. Конформизм. Олег Павлович играет вторым планом, расставаясь с собой привычным. И здесь же он - Его Величество Третий. Так осязаемо связавший воедино все, пьеса как будто назначена его собственной боли, его конфликтам, его надеждам. Его прощанию. И его Любви. Животворящей и не оскудевающей Любви. К Жизни. И к Профессии. Табаков - один из немногих оставшихся, если не единственный, кто колдует театром... и собой... лицедействует... но когда это уже практически не осязается... когда судьба и профессия сопряжены... кто Актер разговаривает с Персонажем, Персонаж с Актером... Актер с Человеком... и все - современной техникой... очень внутренне наполнено и остро... практически без единой цезуры отдыхания... Без эффектов. Без лица. Без ниток. В воздухе актерского соприкосновения и взаимопроникновения - Наталья Тенякова, Наталья Максимовна Тенякова... животворит роль... и просто отменно современно... дышит каждое мгновения... вязко дышит... больно... ответственно. Когда все внутрь... и оттуда... плетя очарование паутины... Даша Мороз - внутренний рисунок - до самозабвения... и все - на крупных планах. Без вздоха. Без права на ошибку. И здесь, конечно, блистательный Богомолов. Связавший себя собственного, почти связавший по рукам и ногам. Работающий на актеров. И во имя их. Не расставаясь, а углубляясь в смысл. С угаданным звучанием. С танцующей в воздухе смертью. Лишь, Костя, финальную сцену... по-другому... при всей гениальности замысла... ее напряжение в другом... ее кульминация - от другого... ее глаза... другие. И тексты поэтических строчек... экранных... нет... порой... очень... не отсюда... но здесь... это ерунда....ерунда, когда есть финальные - тишина... и... прижавшись головой к декорации Олег Павлович... как много в этом судьбы... и жизни... и расставания... и благодарности...и надежды... и завещания... и нового... нового Табакова... явившего себя... совсем в другом... отличном...качественном... и очень одаренном. В обретении нового смысла. В себе. В театре. Во времени. Долго Жить Вам, Олег Павлович. Долго.

Спектакль Константина Богомолова "Юбилей ювелира". По пьесе Николы МакОлифф. МХАТ.

[admin]

Ничего не предвещало... Случайный вечер... случайные лица... случайные люди.... пенсионные - независимо от возраста... замшелость дыхания... обыденность и невовлеченность оркестра... пустота пространства некогда всемогущего зала... отстраненность парадных портретов на стенах... отсутствие стати Анны Чеховой... информационный холод закадрового текста... не исполненность и не наполненность... обрядовая жестикуляция дирижера... досада не актуальности и провинциальности... воспоминания о былом... горькие всполохи телефонов и кашлей... в странном одеянии солистка... и вдруг - ПОСВЯЩАЕТСЯ ПАМЯТИ БОРИСА НЕМЦОВА - как взрыв... как всполох... как удар. И началось то, что называется волшебством. Вдруг расчищается пространство. Дыхание обретает смысл. Сознание открывается. И вот она - Наталия Гутман - отрешенная и всевидящая... колдовски... ведьмически... зачарованно... своей виолончелью и Шостаковичем рассказывает обо всем... что произошло... и что происходит... в моей Москве... пустынный мост... выстрелы... лежащая фигура... тени летающих признаков... пытающий мрак... душный гной нечисти... страх... Она работает смычком... как кадилом... как перстом... как пером... шаг за шагом... невозможного пути по уже несуществующей дороге... как автор... чтобы придти и не остаться... высохшая от горя... и понимания... идет и идет... в диссонансах загнанной боли... внутрь... голосом проклятия от раздавленности... и обреченности... одними жилами... без нервов... вперед и вперед... отслужить панихиду... по убитому и невозвратному... проклиная и не прощая... скорбно... одиноко... без слез. Всю правду - о них. И о себе. И о всех. Безнадежно. Горько. Сутуло. С глазами - внутрь. С не присутствием. С отчаянием. С не прощением. Про смерть при жизни. Свою. Его. Страны. Старея на глазах. Не прощая. Не сожалея. Не мудрствуя. Не чувствуя. Живописуя. Не объясняя. И не говоря. Шаг за шагом. В картину собственного не присутствия. От невыносимой усталости боли. И призрака - страны... Где теней больше чем дыхания... Наталья Гудман... и еще... после Шостаковича... есть только росчерк летописца. И больше ничего. Ничего.

Дмитрий Шостакович. Концерт №1 для виолончели с оркестром. Солистка - Наталия Гутман. Большой зал консерватории. 2 марта 2015 года.

[admin]

Телевизионный проект "Голос". 1 канал. Финал. 26 декабря 2014 года.

Давайте тогда так - с закрытыми глазами. И по радио. И даже тогда Мириам звучала бы тоньше, пронзительней и умней Александры Воробьевой... Стало уже тревожно с того момента, как на Первом запустили рекламу новогоднего огонька - там девушка из города Энгельса уже во всю распевала со своим наставником - Александром Борисовичем. Что-то тут опять не так. И глупо сбрасывать всю ответственность вот на "опять народ проголосовал". Похоже и телевидение уже окончательно стало феодальным - вон Господин П. не стесняется выходить в свет с Госпожой Н - любимицей из другого телевизионного проекта. Сеньоры и наложницы. Градский - тончайший интриган. Второй год с ужасом смотрю на его репертуарную эквилибристику в финале. Это же надо как точно подбросил российским тетушкам "Лебедей" Мартынова. И слезы ручьем лились по второй, третьей и четвертой России. А Бон играл свою игру. Блистательно играл. Оставшись самим собой. Необыкновенной личностью. И Артистом. С невероятным Даром. Выше его могла стоять только Мириам Мерабова - без сомнения Музыкант + Актриса. С поразительным ощущением слова. С трагичным наполнением собственного пространства. С сутью - в себя. И в зрителя. Давно уже никто так не качал зрителя вдохновенным драматизмом. И роскошным сосуществованием. Исповедальностью. Обращенностью. И первое голосование категорически не могло выбросить Мириам за тройку сильнейших. Это знаете, как "наше все" панически боится попасть в ситуацию, когда будут выбирать между ним и реальным соперником. Ярославу Дронову надо еще пожить. И поучиться. Там пока ниже горла не опускается. Воробьева где-то здесь же. Рядом. Я тогда не понимаю контекстуально, что такое голос здесь - по большому счету. По-моему, это лишь инструмент, выражающий исключительность чувствования Артиста. В этой ипостаси Бон и Мерабова - пьянящее Откровение. Дронов и Воробьева - сценические Стажеры.

[admin]

Голос. 1 канал. 19 декабря 2014 года.

1. Бусулис. Сделал все, что мог. Но выбор материала - что делает Агутин (!?). Сознательный слив наставником. Мерабова - с первой ноты (!). Сто часов счастья. Работа со словом у Мириам - поразительно. То, чем брал раньше Бусулис. Русским словом. Культура пения. Симакова.
2. Зачем Билан дал Бону Крутого (?!) И крупные планы - это подарок Эрнсту (?!). Это не материал Саши. Педагоги( Бон - нынче без сердца. Пыжимся (Ребята, че у нас с гримом - костюмом?). Но финальной паузой и выдохом - доказал. Но у Сергиенко - Приезжай. Несмотря на блестящую аранжировку, все-таки, только голос и техника. И финальным вокализом все испортила. Бон - в финале. Но сегодня не твой был день.
3. Пелагея. Алиса Игнатьева. Браво, Пелагея. Выбор материала (!) Но пелагеевской энергетики у Алисы не хватает. Природа у Алисы другая. Нет, Алиса. Ярослав Дронов. Кипеловская песня - точно в тебя. Это Голос. Но в сердце не попадает. И музыка, и исполнитель. Ярик - в финале. Боюсь - сдуется. А Гарик-то, Гарик (!!!). С Сукачевым - не пропадем. Из Омута - в Поднебесную.
4. Валя Бирюкова. Мощь. Прорыв. Несмотря на проигрыш, сегодня это было лучшим (Только ресницы больше не клей). Хотя - нет. Мириам. Так будет честнее.
Сильный будет финал. Настоящий.

[admin]

Разящая личность. Невероятный Дар. Глаз. Характера. Сердца. Беспредельность помыслов. И чувств. Прикосновение к миру. Неприкрытая ранимость. Оглушительный нерв. Артист без кожи. Без предопределенности. И расчета. Без вымученной экзальтации. Без оглядки на конъюнктуру. Без голоса - как оружия. Взрыв - одиночка. Таинственный остров. Комета. Полет бессознательного. И его провокация. В объятиях пространства. Боготворимый сценой. Электрический. Водопадом низвергающийся. Тонущий в бездне. Звук - не связками, не дыханием, а судьбой. Роком. Назначенностью. Ранимая птица. Животное. Зверь. Нечто от сущего. От необъяснимого. От боли. И ощущения финала. Из самозабвенной влюбленности - в неизбежное. Нет - там есть достойные. По праву. Пронзительный Интарс Бусулис. Хрустальная Алиса Игнатьева. Чувственная Мариам Мерабова. Златосердный Ярослав Дронов. И даже обидно покинувший проект Роман Кошкаров (уникальная человеческая суть). Но Александр Бон... Александр Бон - это то, что не мыслится. Не измеряется. Не создается. Не понимается. Из утра и ночи сотканное. Из жизни - в самом неожиданном и лучшем ее проявлении. Как будто на облаке. Совсем недалеко от звезд. И неба. Откуда видно все. И всех.

Проект "Голос". Первый канал. 2014 год.

[admin]

Фильм Никиты Михалкова "Солнечный удар". По мотивам произведений Ивана Бунина.

Трудно быть Михалковым. Очень трудно. Наверно, даже невыносимо. Там есть сколок прежнего - в удивительном молодом человеке, вдохновенном и честном. Абсолютно прежнем. Уничтоженном. И невероятно воскресшем. Это далеко уже за пределами профессии. Это над ней. Это воистину - воздух и блаженство бытия. Это невероятный полет, замеченный в титрах далеко не на первом месте. Эта та чистота, от которой замирает сердце. И просится ввысь. Это для чего вся наша назначенность. И предопределенность. Бунинская. Русская. Человеческая. Это истина от его Учителя, сотканного и животворящего из легкого дыхания. И во имя дыхания легкого. И с обращенностью в Небо. Здесь - от Михалкова. От его безграничной и всесокрушающей любви к Актеру. И к жизни - в нем. Поэтому и еще одно Откровение - Егорий - Григорий. Это персонаж в фильме, выстроенный с художественной точки зрения, прежде всего, по драматургии - идеально. И очень умно. И очень точно. И блестяще сыгран и маленьким, и большим. Дальше - размышления. Об искусственном и так и не нашедшем себя сопряжении двух бунинских произведений, и о приторном ставшем уже привычным для Михалкова сладкоголосии звучания "Солнечного удара" собственно, невыразительность тягостной драматургии и ее очевидные промахи в "Окаянных днях". Но здесь уже человеческая и личная история Автора. Или нечеловеческая. Судить вовсе не нам. Когда-то в 80-ых была встреча с Михалковым в телецентре Останкино. Он общался со своими зрителями. Вы бы видели, что это были за глаза. Как люди слушали. Думали. И как внимали. И что это были за люди. И за лица. И за души. И за судьбы. Простите. Сегодня в зале - совсем не те. Он тоже выбрал свой Путь. Или выбрали за него. Это, действительно, главная тема, Никита Сергеевич. И определяющая. Это вы очень точно сказали. Вкрадчиво. Спокойно. После хора. И после адресного финала. В день Его рождения.

[admin]

Богомолов режет скальпелем. Дерзко. Безжалостно. Весело. Несмотря на непримиримую ненависть апологетов якобы нравственности. Ретивых служителей якобы религии. Воинствующих поборников якобы высокой культуры. Исключительная личность. Исключительный феномен сознания. Против очевидности симулякров. Общества. И власти. Геймеры от кремля. Вытанцовывание реальности. Ее мультипликация. С помощью блестящего инструментария - Миркурбанов, Сирин, Агапов, Вержбицкий, Миронова. Есть очевидные ошибки. Даже детские. Особенно - в первом акте. Не Годунов - Самозванец. И самозванство. Тема - как источник фальши. Не реальности. Деградации. Умирания. Смерти. Мир сквозь экран. Виртуальность трагедии. И еще дальше, смелее - от Александра Сергеевича. Он, кстати, вчера порой смеялся неудержимо. Очень смеялся. Опыты над кроликами. Неприятие трусости. Режиссура как поступок. Не дуэльные выстрелы. Нескрываемое бесчестие. Воодушевленное бесчестие. Искрометное издевательство. Опухоли - без вылечивания. Богомолов препарирует. Хирург Богомолов.

Спектакль Константина Богомолова "Борис Годунов". По А.С.Пушкину. Театр Ленком.

[admin]

Это был один из главных дней в жизни - 20 лет назад. Определяющий. Поворотный. 3 августа 1994 года. Старый Оскол и, может быть, один из лучших "Павлов". С разорванным напрочь сердцем. С контуженным сознанием. С распахнутостью боли. И финал - сегодня мы потеряли нашего Учителя... И безудержный вечер в ресторане - без слез. И долгие часы, дни, годы, десятилетия воспоминаний. И снов. И полетов. И страха. И даже эта исключительность последних дней - протянутая рука из больницы Ульянову... кто сейчас хранит эти строки... и получил ли адресат их? И стоящая одинокая фигура на углу Театра Вахтангова... горящие окна его театральной сказки. И эти упоительные вечера под портретом Рубена Николаевича... халат... восточная тюбетейка... Гриша Абрикосов... Марк Минков...Господи... где Вы? И "зайка-барабанщик" для Соли... найди меня... и если я ноту не спою, то рукой покажу... и белоснежная сорочка и бабочка... и мерный, безукоризненный стук башмаков по большому фойе... и "я думал Вы - любовники, а Вы - алкоголики"... и "зайдите ко мне в номер на замечания"... и непрерывная трель телефона... и шампанское в термосе... и на коленях у Пастернака... Господи, сколько же света и лучезарности, доброты и радушия... сколько ума и горя от него... сколько фантастической детскости и сногсшибательного дилетантизма... сколько истинной высокопарности и слога, сколько озорства и хулиганства... "в одной маленькой избушке жили добрые старушки, извините, Бога ради... две стареющие бл... Сколько изысканности и аристократизма... и дружества сколько... сколько распахнутости и одиночества... обиды и сколько Любви. Возвышенной, хранимой, не тиражированной. "Ну, можно в понедельник, во вторник, в среду... ну, не каждый же день"... Какой удивительный ребенок, баловень... барин. Поэт. "Вспоминай о выезде в край, где ты бы смог... ночью небо вызвездить так, чтоб ахнул Бог... Он был настоящим. И очень родным. Без него плохо этому свету. Порой невозможно. Невыносимо. "Творить, чтобы радостно" - на его планете всегда было так. Он за ней очень ухаживал. Большой человек. Исключительный. Кающийся. Как будто и не было этих двадцати лет... вдруг откроется дверь... опять посидим... зажмурим глаза от тепла... посмеемся... похулиганим... попоем... шампаньского... и пусть Максакова играет Лисистрату... Бог с ней. Только бы открылась дверь...

[admin]

Это были главные встречи в моей жизни, если не сказать самые... И тогда, в 80-ых - Откровения от Андрея. В Шопене. И в Рахманинове. И после долгой разлуки - в нулевых. С Бахом. И Горбачевым. Действующие лица и исполнители. Он - с большой буквы. То, что можно объяснить только огромной и все-постигающей любовью. Интеллектом. Верностью. И самое главное - отсутствием компромисса. Жизнь - легенда. Судьба - музыка. Проникновение в суть. И лучезарность выявления. Исследование и представление. Под рев нечисти. И нецензурщину пигмеев. Андрей Гаврилов. Посланник и выразитель. Хулиган. Забияка. Задира. Пианист - от Бога. Творец. Артист. Сегодня он явил прожитое в слове. Евангелие от Андрея. От грязи и крови - в смысл и предназначение. В тишину и одиночество. В переживания как в работу. В сосредоточенность. В отшельничество. Человек идущий. Ищущий. Беседующий. Огромная душа. И божественность провидения. Наш современник. Русский с многослойными корнями. Негодующий о судьбе своего Дома. О невозможности. О несбыточности. О тех, кто был рядом. Кто помог. Кто сподвиг. Об ушедших. О грядущих. О предавших. О казнивших. О баюкающих. О любящих. И любимых. О городе. О стране. Об учителях. О музыке - как о Боге. Вы сделали меня счастливым человеком, Андрей. Вы нас сделали счастливыми. И еще тех, кто в сердце Вашем. И в звуке.

Андрей Гаврилов "Чайник, Фира и Андрей". Москва - СЛОВО/SLOVO-2014

[admin]

Это очень важно - Лидер. Глаза - не закрывай. Мучительно трудно. Знаю. Быть лидером. Внимать пространству времени. И прошлому. Вначале глаза, они очень нужны, не прячь. Даже, если только вступление. Начало Игры. И жизни. Нараспашку - сцене. И Ему. И прожитому. Как явственно - в жесте. В прикосновении. И в финальном монологе - о всех нас. И о Нем. И о себе. Как трудно - вижу. Как сладостно - чувствуется. Сердце - в руке. В жесте. В дыхании. В мизансцене. Еще - вокруг себя. И силы - от сцены. От неосязаемого. От невидимого. От незабытого. От пережитого. Как облако - слушать. Внимать музыке. Изнутри. Сосуществовать. Симфония вместе. Для рояля с оркестром. Оркестр - идеален. Он звучит. И дышит. И даже два года спустя - еще стройнее. И тоньше. Музыка, написанная Им. Жаль, что не случилось своего Канчели. Жаль. А ты - своей судьбой. И верой. И памятью. И воспитанием. Культурой. Вобравший. И избранный. Слушая пространство. Не отпуская. Со зрителем. С современником. Разговор из тишины. Откровенность как исповедь. Нараспашку. Сотканный театром. И преданный. Не фальшивя. Интонацией - в будущее. Как в размышление. И в пропасть. Отчаянное актерство. О поколении. О тех, кто рядом. И о тех, кто раньше и позже. Связавший. Бережное соприкосновение. Паузы вслушивания. И всматривания. Только в одном - прости. Ты поймешь. Должен понять. Потому что это - против. Обязан, потому что этому противостоишь. Как и Он. И Автор. Не только - программный. Система даже в своей косности - гениальна. Она выживает за счет своей гениальности. И неустанного движения вперед. Она трудится также ретиво, как художник. Она изобретательна, и никогда не костиста. Она работает над собой. Совершенствуется. Не застывает. В этом ее триумф. Обаяние. В непобедимости. Вот здесь - столкновения художника и системы. Трагическое столкновение. Всерьез. До гибели. Здесь очарование схватки. Это ко второму акту. Если бы дальше... Еще. За скромность - спасибо. За человечность. За настоящность. Радость от ума. Кирилл Пирогов.

Михаил Булгаков «Театральный роман (Записки покойника)». Московский театр «Мастерская П.Фоменко». Авторы спектакля Петр Фоменко, Кирилл Пирогов. 30 июня 2014 года.

[admin]

Это большая редкость, конечно, на моем веку невиданная вовсе... когда вот так смело, откровенно меняется вектор развития театра, причем, делает это один человек... и делает качественно, продуктивно, талантливо. Тереза Дурова, безусловно,художник, движущийся вперед. Причем, она учится, и ей не стыдно в этом признаться. Учится и смотрит. И изучает. И исследует. И не боится перенимать опыт. И даже заимствовать. Она вышла на принципиально новый для себя уровень постановочной режиссуры. Это касается, прежде всего, аутентичного звучания - современные и нее современные инструменты звучат по-театральному грамотно и вдохновенно. Костюмы - это волшебная работа художника. Свет - не столь высоко... хотя бы многократную перемену парных сцен надо как-то решать... в данном случае ученические ошибки не прощаются. Но это детали. Блестящий ансамбль актеров. Абсолютно гармоничное сочетание опыта и юности. Главное, что отличает Дурову как Театрального Руководителя - это неизменно ответственное отношение к зрителю - и к маленькому, и к большому. Здесь, в данному случае, конечно, восхитила Тема. Очень точно это смоделировано, хотя в пьесу пока не превратилось. Видно, как мы боимся до сих пор драматических сцен. К ним не готова пока и сама режиссер, и актеры - нехватка школы. Это ощутимо. Это обязательно надо как-то решать, потому что на самом деле Театриум на Серпуховке выходит на очень хороший уровень.

Видеть, слышать, осязать это надо обязательно. "Принц и нищий". По мотивам романа Марка Твена. Режиссер-постановщик - Тереза Дурова. Театриум на Серпуховке.

[admin]

Конечно, это Его Театр. С такой любовью. И одержимостью. С такой всепоглощающей заботой. С проникновением во все. И в каждого. С огромным кругом друзей. Истинных. Нерастраченных. С желанием совершенствоваться. И вдохновляться. Ему не надо желать здоровья. Он любит. В этом - его Сила. Огромная сила. Та, что может быть дадена только Лидеру Театра. И сколько скромности. И расчета. Щедрости. Нечеловеческой щедрости. Талантливой щедрости. Это огромный человеческий уют. И головокружительное гостеприимство. Но с оглядками на тылы. И верность. Умная верность. И не замечание ошибок. И детская усидчивость. Пронзительность. Чистота. Восторг. Он так похож на этот великий ряд... смотрите даже на фото - где Стуруа, а где Ваксман. Это планета. Настолько обитаемая и животворящая, что каждый входящий сюда - Маленький Принц. Юрий Михайлович. Достоинство. И забота. Труд. И отсутствие тиража. Уникальное еврейство. Всесокрушающая русскость. Подвижник. Человечище. Ваксман. Имя, вызывающее улыбку. Радость. Тепло. Спасибо за Жизнь, Юрий Михайлович!

[admin]

...И вот это самое главное жизненное пространство для Артиста - сцена. Ее Величество - Сцена. Когда - Ты и Зритель. И никаких посредников. Когда все на глазах. Здесь и сейчас. И все предельно обнажено и открыто. Когда в любую минуту Его величество Случай может перевернуть все с ног на голову. Два часа ринга. Арены. Торжища. Ристалища. Два часа непредсказуемости. И неизвестности. И ничего тебя не прикроет: ни мастер-саунд, ни бэк, ни даже Сергей Сергеевич. Мой организм. Мой голос. Мой настрой. И все, что заслуженно, - получи. Андрей Давидян пел в клубе Альма-матер. Под фланирование официантов, несмолкаемый гул зрителей и под другие свойственные для данных залов атрибуты. Трудно начал. Очень трудно. Очень трудно раскачивал себя. Голос не слушался. Организм не повиновался. Звук не строил. Зал отчаянно отказывался дышать. Мозг не отзывался. Но шажок за шажком, так вот постепенно, внутренне качая себя и зал, с невыносимо трудными поворотами, с тяжелейший адаптацией и аккомодацией аппарата, но все равно вперед, вперед, вперед - волево- отличительная черта истинного артиста. Когда все наперекор. Но все равно идти к себе. К своему тону. К своему жесту. И он заслуженно добился этой тишины зала на финальной песне - задышалось, когда в паузе зазвенело пространство. Когда расширилось и освободилось пространство сознания. Когда каждая нота стала попадать точно в лузу - в собственную и зрительскую... он смог. И, наверное, победил. Наперекор выверенным штампам, собственному косноязычию, и губительному стремлению к подражательности. Но там глубоко очень хорошая природа. Такая породистая. Настоящая. От неба данная. Лучезарная. Специфика профессии, конечно, привнесла автоматическую включенность защиты. Как неизбежное. И огорчительное. Но там за семью печатями бьется живое сердце. И ему назначено Петь. Это очевидно.

[admin]

Он, конечно, из нашего времени. Такой нужный. И свой. Такой ожидаемый. И точный. Теплый такой. Настоящий. Мы обрели выразительного Героя. Не надуманного. Без накаченных мышц и брутального взгляда. Без стальной фальши и всепоглощающего цинизма. Без турции в глазах. И великодержавности в поступках. Он просто живет и творит жизнь собственную. И ответственность. Так, как понимает он сам. Он любит себя как творец, осознающий собственную назначенность. Он любит Дело, и ради этого готов пренебречь самым сокровенным, по конституции обывателей, - семьей. Какой точный и смелый удар по оплоту нравственности. Как разяще он бьет по общности - в любом ее проявлении. По правилам общежития. По морали. Он - самец. Он сам. Он самость - в самом блестящем ее проявлении. Индивид. Одиночка. Волк. В поле воин. Один. Вопреки всем канонам. Всем установкам. В беззащитности. Слабости. В пораженчестве своем. Кажущемся. Конечно, он - Победитель. Сила в нем. Вера в нем. Правда. Каждого жеста. Взгляда. Каждого хамства. Удара каждого. Тепло в нем. Оттепель в нем. Оттепель. Без конформизма. Без соглашательства. Во всем я - есмь. И я - его Величество. Гимн я - как сути происходящего. И чем выше эта любовь к себе, тем более результативна интенция. Весь мир вокруг него. И благодаря ему. И все происходящее вокруг него - благодаря его сути. Вся жизнь других - из него. Он вышел из себя и к себе вернется. Нет прошлого и будущего. Есть правда сейчас. Поезд "Москва-Одесса".

[admin]

И мудро ли это - выставлять все собрание "сочинений" художника (-цы), предъявляя порой не самые лучшие образцы на суд публики? Скорее да, чем нет. В общем континууме весомее выглядят истинные шедевры - понимание, что это, действительно, не осязаемое, не исчисляемое Искусство. Мудро, мудро сделана выставка Натальи Гончаровой. С любовью. И осознанием. Композиционно очень верно - вживаешься. От оценочного созерцания - к проживанию - восторгу - танцу. Надо пройти все - от иллюстраций до библейских сюжетов, чтобы понять как органично и плодотворно развивался стиль Мастера - от прямых подражаний к нахождению собственной сути. И когда приходишь к испанскому циклу - дрожишь. Раз, второй, третий. И вот уже взгляд твой - не взгляд, а вочеловечение. Не шаг, а поступь. И вот уже почти стать. Не в, а от. И уже почти танец с внутренним приглашением персонажей. И как кульминация - смотрите! - танцующая вальс в зале Третьяковки пара молодых людей. Красивых, как и многие здесь - молодые. Танец от живописи. Под музыку картин. Танец внутри с энергией заражения. Здесь, помимо все и вся посещающих женщин в соку с выверенными нарядами и прическами, эти молодые люди с присутствием. Со-причастием. С удивлением. И восторгом. Они, правда, танцевали. И мало кто удивился этому танцу. Это была искренняя степень вовлеченности. И заразительности. Художника, танцующего своими полотнами. Образами. Искусством. Танец рождающего. И еще. Истинные шедевры Гончаровой, кстати, открытие для меня - родственницы той Натали, - очень характеры. И очень театральные характеры. Жест Гончаровой - это жест Чехова. Михаила. Все не случайно. И все так взаимосвязано. И природы одной. И таланта. С Неба.

[admin]

Интеллект. Какое странное слово для спортсменов. Непонятное. Чужое. Зачем. Когда есть сила мускулов и несгибаемая воля. Интеллект - это больше чем ум. Это дальше чем. И гораздо более непредсказуемо. Это такой результат в сочетании, когда не понимаешь - как. Таким был Давид Кипиани. Это было очень давно. Философ от футбола. Изобретатель. Новообразование. Это дискурс и сочинительство. Вот сейчас создание. И нам не ведомо - из чего это слагается. Когда сознание разговаривает с Телом. И оно отвечает, предлагая фантастические решения здесь и сейчас. Вчера мы созерцали еще одно космическое явление. Еще одного Создателя. От спорта. От Большого Спорта. Владимир Кличко. Чудодейственная точность. Парадоксальная. Насколько сознание руководит телом. Как сознание готово к этому взаимодействию. Как оно глубинно. Как физика отзывается на импульс. А импульс на интуицию. Ни одного ложного хода. Ни одного придуманного действия по ходу. Какое восприятие предрешения. Предмышления. Предрассуждения. Интеллектуальная составляющая. Чистая работа сознания. Там, где одному требуется воля и упорство и не меренное количество нечеловеческих сил, другому - волшебство решений и инструментария. Птица на ринге. Красивейшая птица. Гармоничная. Сильная. Вдохновенная. Два соперника. Два бокса. Два мировоззрения. С одной стороны все так по русски - по прямой, неистово и неутомимо. С другой - безукоризненность мышления, его акробатизм и находчивость. Самое гениальное, что Поветкин не проиграл. Себе не проиграл. И длись бой в течение 20, 40, 100 раундов, Саша также бы неутомимо и неудержимо рвал бы соперника, падал, вставал, восставал, снова падал, но шел бы опять вперед. Это такой характер. Воля такая. Это такая мотивация. Очень и очень по-русски. Нет, это потрясающе. Это здорово. Это восхитительно. Решение сложностей. Сложнейший процесс. Жизнь как преодоление Проблемы. Кличко добивается результата, нужного результата вот так запросто, одним импульсом, одним движением, одной реактивной левой. Кажется, легко. Но за этим та же бесконечная Дорога. Которую Поветкин проходит здесь и сейчас, а Кличко сознанием пред. Предсознанием. Установкой. Не на волю. Это огромная работа личности. Бой, к которому готовишься жизнь. И эта жизнь наполнена не силой мышц. Точнее - не только силой мышц. А силой личности, развитие которой предопределяет интеллект. Его величество Интеллект.

[admin]

И чувство собственного достоинства. И внутренняя культура. Образованность. И труд. И благородство. Ум, что еще большая редкость. И признание коллег. И Учителей. Природная фантастическая музыкальность. И артистизм. И еще - чувство такта. И меры. И тонкость. Воспитанность. Тот случай, когда эпитеты - не дежурное словоиграние, а уважительный жест. Мужчине. Артисту. Человеку. Очень вкусно. И правильно. Там внутри очень правильно организована жизнь. С точными акцентами. И в мир. И в себя. Он принесет еще очень много открытий для нас. Он для этого создан. Такой - вне пьедестала, но заслуживший. Красиво. Тонко. Вот это самое трудное - чуть-чуть. Красавец, так говорят. Комплиментарно. Там с семьей все правильно. И хорошо. И отношение к сцене. И к Женщине. И к звуку. Да, к профессии. Какая гордая и значительная профессия из его уст. И сразу понимаешь, почему сцена. Очень точно сформулированная воля. Лидер, независимо от оценок и баллов. И даже - от любви или нелюбви. Человек идущий. Трогательный. Настоящий. И очень важный сегодня. Он рождает Время. Пред ним отступают времена. И нравы. Герой времени. И поколения. Значит, можно. Спасибо. Спасибо большое. Чудо. Это можно назвать чудом. Да так и есть. Красивый Человек. Очень. Алексей Чумаков. Так бывает. Оказывается.

[admin]

И, конечно, Маргарет Тэтчер. В день похорон Великой Британки ВВС показывало фрагменты ее выступлений - в разные годы. И глаза. Крупным планом - Сила, Вера, Убежденность. Главное - любовь и ответственность. Собор Святого Павла. Лондонские улицы. И опять красный цвет. Стройность и Сила. В каждом жесте. В каждом лице. И ответственность за человека. И даже в ненависти - ответственность. И Королева. Жизнь как Жест. И смерть как Жест. Расписанная по минутам Смерть. И, конечно, Барак Обама. Спокойствие и сила. И, конечно, они из под земли достанут тех, кто стрелял по ногам. Без истерик. Бостонский удар по самолюбию. Воспитать и настроить нацию. Психологически. Быть готовым к удару. И к его неизбежности. Но сохранить любовь и ответственность. И еще - силу, веру и убежденность. И крупным планом - глаза. Барак Обама. И он будет говорить с нацией. Настойчиво и ежедневно. Каждый день. Барак Обама. И глядя в глаза. Обязательно - в глаза. Крупным планом. Юля Савичева. Маленькая девочка большой страны. Через Пугачеву и Цветаеву. С невероятной силой. И болью. И ответственностью. И чистотой. И как будто, - с ответом за все совершенное. И несостоявшееся. За отсутствие стройности и силы. За отсутствие глаз. И жеста. За невозможность крупных планов - чересчур фальшиво. За уничтоженность Веры. И нации. Одна маленькая девочка - за весь мир. И за всю боль. В чужом костюме. С чужим лицом. Но крупным планом. Не стыдясь. В мир. И в Небо. Юля Савичева. То, что из России. Всегда и во веки. Обмысливание и Обчуствование. Объятие мира. Переживание не понарошку. Всамделешнее присутствие. Через бытие-в-себе. В бытие-вокруг. И в бытие-навсегда. Маленькая девочка - о жизни и смерти. Казалось бы - разность. Здесь - не величины. Здесь - существенность. Здесь - сущее.

[admin]

И совсем бы не писать. Было и было. Это же твоя внутренняя радость. Давняя. Даже восторг. Клокочущий крово-восторг. И сила. И желание Жить. И Любовь. Конечно. И было это совсем недавно. В прошлой жизни. И это совсем личное. В той жизни. Его появление на экране стало Явлением сразу. В нем было то, о чем с такой страстью мечтают все его собратья - неописуемое обаяние. В глазах. В характерном прищуре. В повороте глаз. Одним кристалликом. Одной полу-мышцей. В нем было то, ради чего и придумана эта Профессия - сила и восторг. От собственного пребывания в мире. Для-себя-бытие. И для других-тогда-бытие - особенно. Особо. Он даже не жил в кадре - парил. Возвышенно. Иронично. В десятку. Он играл все свое отношение к ино-миру как к Большой Ошибке. И случайности. В нем не было ничего рокового. Пафосного. Бытового. Он был так - над миром. И над собой. Он был Героем. Это было в Другой Жизни. А в этой... Так стыдно. Так бедно. Так неузнаваемо. Совсем чужой. И это не старость. Или - не старение. Совсем другое. Все потеряло смысл. Или смысл найден совсем в другом. И это совсем не скрывается. Никудышная история. Гаденький сценарий. Твердолобая режиссура. И все так никчемно. Кандово. Не по-нашему. Так бывает. Люди по-разному идут по Пути. И кто нам дал право стыдить. У кого больше хватит сил. И детства. Или, по-крайней мере, воспоминаний о нем. Ты отнял не только у себя. Ты отнял у нас, и, может быть, самое главное - Мечту. Или сон. Или просыпание. Так бывает. И мы тебя не корим. Совсем - не корим. Просто горько. Немножко - горько. Все-таки, ты много лет был рядом. И мы очень на тебя рассчитывали. Надеялись. Если что. Если что, мы знали, что у нас есть Ты. Так бывает. И все же... Все же это была наша жизнь. И совсем не маленькая. Мы были вместе. Мы были не одиноки. Мы дышали. А теперь... "Крепкий орешек - 5: Хороший день, чтобы умереть" - ЛАЖА.

[admin]

Король - умер. Нет Короля. И не было давно. Уже Век. Шуты его покидают. Уходят. Целое поколение Шутов. Хранивших гордость своего Призвания - наперекор. Бесстрашно. С копьем - наперевес. Сквозь Нервы. И Боли. Живших благодаря Памяти. И Вере. Не стало Лены Казариновой. И опять - не замечаем. И опять - 50. Сквозь вихри 90-ых. И Ложь двухтысячных. Лены Казариновой. Девочки с распахнутыми глазами. Любимицы Альберта Григорьевича. Школы Щукинской. Нашей Любви. Рожденной любить. Откровенной. Незащищенной. Уходят Шуты. Один за другим. Поколение Перемен. И остановились опять единицы. День тишины. Хотя бы раз. Постоять. Подумать. Обняться. Уходят Шуты. Уходят. Влекомые собственной Чистотой. И не предательством. Отдавшие Жизни сполна. Но не хотящие ей служить. Такой. Нынешней. Не стяжатели. Служители. Не Воры. Дарители. Уходят Шуты. Пока не поймем - уходят от нас. От всех нас. От каждого из нас. Не будет Пути. Уходят Шуты. Забирает их Небо. В Поднебесье. В объятья закатов. В раздолье синевы. В причуды ветров. Лена Казаринова. Сколько Вам надо еще?! Сколько Вам надо. Жертв. Затих ли Большой Николопесковский? Лишь "Эхо" скорбело с утра. Острова Людей. Островки. Сколько Вам надо. Уходят, Шуты. Прощайте, Шуты. Не затихнет плач. Не затихнет смех. Радость не убить. Восторг не уничтожить. Веру не растоптать. Спустимся с Калининского по лесенке. Обойдем Большой Тополь. Обязательно - слева. Хотя и он уже закрыт за забором. Железным.

[admin]

Что случилось, Андрей? Зачем? Почему? Не надо говорить... Не надо... Андрей. Зачем? И никаких слов о Смерти. Зачем? Идущий ввысь. На острие. Всегда. В одиночку. Наперекор и во имя. Сквозь зубы. Ни на кого не похожий. В Тройке сильнейших. Но воистину - Первый. Внутри. Зачем, Андрей? Так одиноко. Немыслимо - одиноко. Не оставляй. Артист. Зависть многих. Пример - единицам. Нерв. И совесть. "По-капеляновски" - без кожи. Струна. Порванная струна. Оборвавшаяся. Не утихающий звук. Разрывающий Пространство. И Душу. Андрей Панин. Зачем? Так было с Другим Андреем. Так недавно. Тогда Москва остановилась. Сегодня - не обратилась. Глаза. И майка. Простой. И содержательный. Хватающий время ртом. И скулами. Пронзительный евроазиат. Гордость России. Андрей, за что? Не похороним. Оставим Живым. Отпоем. Ты так Высоко. Не дотянуться. Руку пожми. Не оставляй, Андрей. Зачем?

[admin]

Магомед Толбоев. Магомед Омарович Толбоев. Мужчина - герой. Поднявший в небо космический "Буран". Летчик - испытатель. Crash-general, уважительно названный американцами. Их "Фантомы" не смогли противостоять воле Толбоева. Крепкое рукопожатие. Цепкий взгляд. Несокрушимая уверенность. И восточная деликатность. Создатель авиакосмического салона "Макс". Участник четырех войн. Рыцарь. Когда жизнь в бесконечном потоке песка вдруг неожиданно дарит драгоценный слиток. Человеческой сущности и естества. Преданный человек. Защитник. Одиночка. Волк. Совершенный продукт советского прошлого. Образование. Выучка. Стоицизм. Приказ-Выполнение. И еще - неограниченность пространства. И ответственность за жизнь. И за землю свою, где вырос. И за людей, что воспитали. Он крепче железа. Этот Мужчина. Он сам сказал "нас, таких - единицы". Но это Герой не из кино. Это Герой моей страны. Живущий и Побеждающий. И не потерявший Веру. И дети - в Англии. И сердце - в России. И борьбу продолжающий. Значит, можно вот так - не на чемоданах. Значит, можно - без Турции. В голове. Значит, можно на равных с Богами. И благодаря Богам. И вопреки. Он соткан из Мифа. Он сам Миф создающий. Герой времени. И безвременья. Одинокий генерал. Катастрофа. По версии американцев. Душа-Человек. Герой моего Времени. Или его отсутствия. Человек, устремленный в будущее. Воспевающий неизвестность. Влекомый ей. Человек - звезда. Герой из неоткуда. И в никуда уходящий. Но при нем стыдно - вот так. При нем - надо иначе. С ним рядом - спокойно. Или беспокойно. Может быть так и надо? За ручку - спасибо, Магомед Омарович. И храни Вас Бог.

[admin]

Михаил Сигал. Очень современный Человек и Одаренная Личность. Душа одаренная. И не равнодушная. С таких - и спрос Особый. То есть, ни как с остальных. Михаил Сегал, последняя новелла - чудо. Произведение. Она безупречна со всех точек зрения - и как авторская идея, и как ее сценарная (!!!) и режиссерская (!!!) разработка. И как композиция, и как оркестровка. И нотоизвлечение, и кантилена. И мелодичность. И удивительно точные актерские работы - Юшкевич - лучший мужчина в этом кино, а Любовь Новикова - лучшая среди актрис. И авторские репризы - безупречны, а про "немцев и IKEA" и "о чем с тобой трахаться" - по-грибоедовски "на века". Все, что снято в офисе - очень гармонично. Кроме финала - его нет. И актер, сыгравший писателя,смыслом не становится. Здесь - обидно. Обидно, что в первой новелле "Мир крепежа" слаб сценарий. Недостаток конфликта. А следовательно - развития и поступательности. Актеры буксуют. Режиссер жирно жмет на педаль, но появляются не метафоры, а досады. От беспомощности. Во второй новелле - с идеей и драматургией еще хуже. "Круговое движение" - с первых кадров очевиден финал. И путь - без замысловатостей и препятствий. Скучновато. А порой автору даже изменяет вкус. Это уж вовсе на эстета Сигала не похоже. Лишь добравшись до Президента, режиссер почувствовал кайф, но для всей истории этого маловато. Про Женщину-медиума - интересно. По задумке. Идее. И по воплощению - здесь язык развивался интересно. Но финал обескуражил. "Головастик" Сегал победил здесь в нем все остальное. Детский сад, честное слово. И про сгорающего Пушкина, и про горящего экстрасенса - так нельзя. Совершенно детские ошибки. Но в этом детстве Сегала есть удивительное обояние. И многое прощаешь ему, потому что он именно ребенок. Бесконечно талантливый. И он еще только учится профессии режиссера. Да, большая форма - еще очень-очень страшна для него. Мы можем сочинить в голове замечательную музыку, но сыграть пока не можем - не владеем оркестровкой. Но образ Сегала во фраке и бабочке, и с дирижерской палочкой - это абсолютно образ Сегала. Если не побоится и не расстроится - у этого Человека впереди очень интересная дорога. И от него можно ждать, да все, что угодно можно ждать. Он - гений. И Моцарт. Господи, прости.

[admin]

На Первом Давали Талькова. Господи, до каких пределов может вползать эта Пошлость? И что может остановить ее безграничность? Необузданная пошлость. Детище Обывателей. Пристанище плебеев. Конъюктура, имеющая все и всех, по одной лишь только ей безздравой логике, обратилась Вдруг к творчеству Человека, не имевшего и не имеющего даже признака, попытки соглашательства с Этим. Чистый, верующий, высокий Поэт, выстрадавший жизнью и смертью возможность быть услышанным. Никогда не просивший. Без вытянутой руки. Но с отменной статью. Обредший возможность говорить. И высказавший Суть. И ни одного искреннего слова и ноты от нынешнего музыкального истеблишмента. Безоговорочная пошлость и позерство: Леонтьев, Маршал, Азиза, Муромов, Буйнов, Иванов, Колдун как вопиющее детище профанации и скудоумия,Савичева, Николаев, Шепелев. И лишь сын, сын Талькова, напитавшийся, назвучавшийся отцом, с потерянными и бесконечно грустными глазами, с чудаковатой гривой, с такими родными и близкими глазами, смотрел на словесную и музыкальную эквилибристику среды, погубившей его отца. Смотрел и не понимал. Пытался достучаться. Потерянно вопрошал. Недоумевал - почему вспомнили. И лишь подпевая с Игорем "Я вернусь" поставил принципиальный знаменатель происходящему голосованием зрителей. Нет, еще был один Человек. И тоже Глазами прорывавшийся через сборище Чудовищ - Андрей Мисин. Сердцем живущий на облаке. Созвучный утремленности Талькова к небу. И трагичному пути наверх. "Он только меч, и что он - против свеч?" Ах, да... и еще на "Эхе" за полчаса до программы музыкальный директор Первого Юрий Аксюта уверял, что в передаче будет драматургия. Наверно, он имел в виду вопрос Николаева - "и что же, все-таки, Азиза, произошло 20 лет назад"? Ладно. Бог с ними. Нет. Не ладно. И Бог не с ними. Не в смысле, что мы прекращаем борьбу. И войну. Нет. В смысле, что искусство, если оно искусство в истине, прорывается и через Камень и Время, и находит себе дорогу в невозможном, и Тальков звучал и звучит в сердцах нового. И звучать будет. "Летний дождь", "Память", "Чистые пруды" - шедевры. И даже порой не текст, и даже порой не музыка. А бесконечная, пронзительная искренность. Божественная утонченность. И еще аскетизм. Внутренняя собранность. Избранного. Человека не отсюда. Чужого. Им. И расстрелянного ими. Смотрите - как он их мучит. И хочется бы с ним на щите, да не можется. Ни сил не хватает. Ни воли. Ни ума. Ни таланта. Ни веры. Ни бесстрашия. Ничего. И хочется бы потянуться. Подтянуться. Но кроме выпученных глаз - ничего. Но ведь мир родился тоже из пустоты. Если не из хаоса. И вьюги.

[admin]

Тра-та-та-та-та-та, Та-та-та-та-та-та, Та.

Что такое Режиссер мне объяснили несколько человек в жизни. Один из первых, и один из главных - Марчелли. Ну, во-первых, когда хуже - всегда лучше. С Чеховым Марчелли живет на ярославских улицах - среда обитающая и не отпускающая. Да и в Омске мало, наверно, было отличий. Его питательная среда. Его гумус. Реальный. Настоящий. Он один из немногих, действительно, из жизни не придуманной. И содержание выстраивает в сознании Марчелли-философа форму. Марчелли - это, пожалуй, единственный режиссер со столичной выправкой, но так глубоко, тревожно, пытливо, конфликтно, душевно любящий Россию. Он очень хорошо ее чувствует. И обитателей ее. И нравы их. И их константы. Но поразительно и другое - Марчеллли не ставит для обитателей. И обывателей. Он их презирает. И потому Чехов. И потому из Чехова. И потому еще из себя. Герой Марчелли - вот он. И вот я. Он расстреливает меня в зале. И не только меня. Я сижу, вжавшись в кресло - включи свет - и это я. Другая публика - расстрельная - пулей вылетает из зала. Женя, как прекрасно. Ты достиг цели. Мы, вообще, не хотим смотреть про себя. Как чудовищно Марчелли ставит "про себя". И все здесь - и наша безвольность, и пошлость наша, и пустота, и терзания. И бесовщина. Как неизменен мир. Только этот бес стал еще старшнее, еще бесстыднее, еше горше. И про себя. И про меня. И про Женщину. И еще про актеров. И про театр. Омский театр - тогда, и ярославский - сегодня. Не в лондонские оркестры приходит Марчелли. И все этот видно. И все это чувствуется. Театр - отражение беды нашей. Да где беды нашей нет?! Но Марчелли работает с актерами как с драгоценнейшими инструментами, он их реставрирует, холит, настраивает, меняет колки. Он их любит, ребята. Он их бесконечно любит. И они отвечают ему такой взаимностью. Тогда смыслы появляются в жизни этих людей + смыслы, привнесенные Марчелли на сцене + смыслы летящие в зал, как пули. Много убитых. И раненых много. Много выносило. Браво, Женя. Надо именно так жить и любить - лишнее отсекать. Я желаю Вам, Женя фоменковской публики. Очень обидно, что она не увидела этот спектакль. Ей сейчас он важней всего. Этот фестивальный замшело-студенческий мир становится все чудовищней. Страшно смотреть было на многие лица вчера - они уже давно и далеко не отсюда. Марчелли разит. Колет. Бьет. Здесь разговор шел истинно "по-пацански", по-нашему, по-гамбурскому, без дураков. Удивительное соединение ума и таланта. Таков, каков есть. Без бабочки. Но с дирижерской палочкой. Марчелли дарит примеры Возможности. Возможного. В невозможном. Он, конечно, Герой. Конечно, Герой. И еще - спасибо. Что невозможно оторвать глаз. Сердца. Ни на секунду. И что сердце еще будет хранить. Великая вещь - театр. Если ее Обитают. Евгений Марчелли. Без зависти. И не завидуя никому. Единственность. Мужество. Воля. И Антон Павлович. И вот так все соединяется. И никогда не заканчивается. Мы счастливы, Женя.

[admin]

Если бы у Петра Наумовича спросили - что будете делать в день собственных похорон, он бы ответил - работать. Ненасытно и кропотливо. Самозабвенно и вдохновенно. Светло - любя и восторгаясь. По-черному. Истово. В муках. И все внутрь. И всех за собой - в воронку собственного бытия. Там внутри было огромное Государство, живущее по своим, особенным законам, соотнесенным с собственной Совестью. Единственным мерилом всего сущего. Быть совестливым человеком - это истинный Дар. И огромный труд. Совесть как личная ответственность перед Миром и Судьбой. Поэтому Петр Наумович был истинно свободным Человеком. И художником. Он конструировал Вселенную - сообразно. Он создавал ее. Из языка. Из жеста. Из дыхания. Он понимал как талантлив мир. И с радостью принимал этот талант. И приумножал его. И поэтому ему было легко. И поэтому - Хулиган. Миром можно только восторгаться, и кто или что этому мешает - должно быть высмеяно. Ему было трудно. Поэтому что мир люмпенов - не ввысь, а в живот. То, что культурно, всегда свободно и ответственно. Петя. Фома. Человек как Дар. Как микрокосм. Отсюда отношение к Человеку как единичности. Отсюда избранность Людей. И каждого. Женщины. Друга. Попутчика. Коллеги. Врага. Отсюда истинное всматривание в каждого. Человек как прообраз. И как цель. Там было много Бога. Своего. Особенного. Умного Бога. И даже красивого Бога. И жертвенности. И Любви. И еще там было много Жизни. Той, от которой восторг. И умиротворение. И слезы. "Не бойся быть сентиментальным". Это тоже оттуда. Фоменко будет для многих из нас гораздо больше чем раньше. И дальше - больше еще. Он жил вне смерти и над смертью, потому слишком хорошо ее знал. Он подарил нам Жизнь. Какой она была или могла бы быть. Если бы мы захотели. Если бы мы потрудились. Если бы превозмогли. Создатель - это тоже он. Он показал как можно. И даже как нельзя. И все для себя. Чтобы не остановиться. На пути. Кому по пути - не прогадает.

[admin]

Евангелие от Кривошеева.

"Если бы не было Кривошеева, не было бы "Звездных войн". Это Джордж Лукас. Если бы не было Кривошеева, телевидение бы было другим. Башня на Шаболовке, 625 от строк - от чего злился даже президент Трумен, стандартизация цифрового многофункционального телевещания 40 лет назад - это тоже Кривошеев. И еще очень многое. Его по праву называют сегодня лучшим телевизионным инженером в России - "Тэфи" тому подтверждение. И еще Государственные премии, ордена "За заслуги", почетные доски в Международном Союзе Электросвязи, награды ведущих стран мира, непререкаемый авторитет - на юбилей Кривошеева прилетает на несколько часов сам Туре, лавры от лидеров многих стран. Но это не весь Кривошеев. За этой внешней формой - глубочайшая. непрекращающаяся ни на минуту внутренняя жизнь философа, ученого, человека. Он не прекращает думать никогда - озарение - это его непреложность. Он может не спать и не есть - только работать. Он двигает вперед пространство и время. Он живет будущим. Он никогда не желает здоровья, только счастья - это понятие по-кривошеевски вбирает в себя все остальное. Он на равных с королями и придворными. Он подает пальто и министру , и служанке. Он благороден. Он честен. Он аристократичен. Он бесконечно любит красивых женщин - для него женщина тоже озарение. Блестящая речь. И точный язык - терминология Кривошеева - в телевизионной энциклопедии. Он - лидер мира. Человек познающий. Его принял и вобрал в себя мир. Потому что Кривошеев не насилует его. Он - часть мироздания. Столь же великолепная как ветер, как ночь, как радуга, как водопад, как дождь. Благодаря Кривошееву мы понимаем, что человек создан для того, чтобы миром восхититься. Он - живой. И красивый. Бесконечно красивый Человек. Такой, каким и задумывал его Всевышний. Кривошееву - 90. Но это тот редчайший случай, когда о возрасте даже не мыслится.

[admin]

22 мая 2012 года.

Тетради с орденоносным Сталиным лежат в Доме книги на Новом Арбате на самом видном месте. Стопочкой. И несколько - в разные стороны стоя. Чтобы было видно. Чуть ли не Золотая Рамочка. Но уж Глянцевая точно. На улице - душно. Министром культуры России стал Владимир Мединский. Тот, кто деловито и сухо называет интеллигентов Предателями. Тот, кому порядочный человек еще день назад смеялся в лицо. Тот, кого считали возможным противником в дискуссии, но уж никак не главным Цензором. Красное Солнышко верно расставил силы - точно Плюнул - сцедил - Игра в солдатиков продолжается. Их натаскивают основательно - на Культуре можно потренироваться. Набить руку. И трубку. Здесь можно с удовольствие потоптаться. Вытоптать. Прополоть. Выкорчевать. Селекционировать. Вывести гибриды. Здесь работа важная предстоит. Трудная. Ради блага Человека Труда. Ради любви к Родине - мать Вашу. Ради Духа народного. А не ради говна, кто стайками по бульварам - с мольбертами, нотами, рифмами. "Товарищ Пастернак, а что Вы думаете про Поэта Мандельштама?". Это мальчик навырост. У него большое будущее. Суслов аж приосанился. Оглянулся. Подмигнул. Ему нравится новый паренек. Перспективный. Надежный. Мединский Владимир. Затаите дыхание, Мастера Культуры. Здесь Вам интересный разворот предстоит. Улыбочка. Флажолет. Пальцы только уберите. Их будут отдавливать. Сапогами.

[admin]

Ее Душа была не отсюда. Голос - из Поднебесья. Глаза - из Откровения. Ее Земля была Небом. Жизнь - Бессмертием. Нет такого Телохранителя, который был способен охранить ее. Только Память. И Солнце. Теперь. И присно. Мы слушали, затаив. Мы любили, внимая. Мы творили, сопереживая. "Если на свете есть Бог, то Бог - это Женщина. Уитни Хьюстон. То, что невозможно. С тем, что навсегда.

[admin]

Он завершает этот год. Одиннадцатый. В 21 столетии. Год Героев. Неожиданно мы вдруг странным образом осознали, что Человек - все. И что Человек способен на все. И что Человек многое определяет. И Человек побеждает. Не Возрождение ли это? "Из какого сора". Из грязи. Из пустоты. Из человеческой ветоши. Из бесчеловечности. Из смрада и вони. Из беспросветной тяжести. Из свинца. На глазах и ногах. Он завершает этот год. Человек-герой. И актер-герой. Его Величество Роберт Дауни-младший. А если по-английски - Сэр Роберт Дауни-младший. Хотя он вовсе не британец. Главное - он несет в себе смыслы. Время. Пространство. Одиночество. Смерть. Жизнь. И все время внутрь. Туда. В себя. Где хочется разгадывать и открывать. Отрешенность к миру. И бездна внутри. Ярчайший представитель новой американской техники. Чаплин снова. Учимся. И безудержная отвага. Да, Борис Леонидович, "чтоб играли овраги, что играла река". Смелость. Вызов. На грани. На острие. Озорство. Хулиганство. И сила. В профессии. И в личности. Практически ничего горизонтального. И все вверх. Туда. К солнцу. К будущему. Наперекор. Вне законов. Он завершил этот год. Одиннадцатый. В 21 столетии. А еще были Сезария Эвора, Людмила Гурченко, Вацлав Гавел, такой оскоминой вставший поперек горла нашим правителям, пигмеям по сути, не героям. И, конечно, Стив Джобс. Именно он подарил крылья многим, кто боялся начинать Путь в одиночку. Он подарил нам этот век. И эту надежду. Сутью своей. И даже не бизнесом. А смыслом своим. Идти в смерть как в Победу. Ничего не бойтесь. Из силы каждого рождается мир. И актерский тоже. Спасибо, Его Величество Роберт Дауни-младший! Вам всем спасибо, люди, оторвавшиеся от земли.

[admin]

Как играть финал? И можно ли сыграть финал вообще? Центр и целеполагание любой жизни? Как играть самое значительное событие в жизни - смерть? Результат и Знаменатель Пути? Она смогла. Через сознательное равнодушие продюсеров. Через отсутствие и пустоту сценаристов. Через невоспитанность режиссеров. Она смогла, потому что профессия актера - это не только верно подобранный инструментарий. Это не только работа Сознания. Это личная Судьба, единственная необходимость которой завершится в Герое, обессмертив себя. Ирина Розанова сделала один из главных поступков в своей жизни. Она преодолела в себе женщину. И стала Актрисой. Пусть на мгновения. На несколько сцен. Она дышала. Она жила. Она надеялась. Она требовала. Глаза, руки, голос, стать Розановой искали суть. Они обрели ее в Герое по имени Фурцева. Актриса нашла Героиню. И главное - наоборот. Это результат огромного жизненного труда Розановой, ее судьбы, ее доли. Ее ссадин. И ее боли. Вот это - Профессия +. И как уже просто смешно Не Присутствие мужчин рядом. Их присутствие перестает быть нужным. Хотя одной не справиться. Но Ирина умеет терпеть. После этой Роли уже никаких сомнений в этом нет.

[admin]

Человек с прямой спиной Для мужчины это важно, если, вообще, не самое главное. Человек с прямой спиной и вьющимися волосами. Мужчина, защитивший маленьких пацанов и девчонок в деревне Некрасово в 1980 или 1979 году. От пьяной шайки деревенских. Один. С березовым дрыном в руке. Против всех. Он был часто один против всех. Мразь его ненавидела. И почему-то желала мстить. Мразь, не замаравшая его. Ничем. Человек с искрящимися глазами. Наивный и добрый. И вечно смешной. Республиканский-то. Чуфаров-то. Багаев-то. И твои приходы в лаборантскую к Петровичу. И говорок твой славный с изумительным и обязательным окончанием на то-. И банная присяга Первомайской. До самого конца. Это все будет сниться, Федор-то Григорьич-то. Всегда. Даже с одной отнятой "с" из фамилии ты все равно ни на кого не похож. Ты единственный такой. Красивый и Гордый. Лети. Лети. Выше. Федор-то Григорьевич-то Христо. До самого неба. До синевы. До солнца. И дальше. Ты заслужил. С тобой было очень хорошо на этой земле. Очень. Память Тебе.

[admin]

Джеффри С. Янг, Вильям Л. Саймон «IКона: Стив Джобс»

Аудиокнига в исполнении Василия Мичкова. Скоро.

Стив Джобс. С этим человеком я встретился впервые. Стыдно. Современный человек должен знать о создателе Macintosh, ITunes, IPod, IPhone, IPad, Pixar – о парне в джинсах и водолазке, идущем впереди планеты всей. Личность и судьба завораживают. Отдельное спасибо авторам – который раз убеждаюсь, что на западе первоклассно пишут биографии – тщательно, вдумчиво, непредвзято.

[admin]

Юра Жирков. Ты видишь - как тебя встретила твоя страна? Гусев что-то промямлил про то, что "у нас не любят богатых". А что еще может сказать Гусев - человек, который ничего не может сказать?! На 1 канале. Разве он может сказать, что болельщики на стадионе, те, кто так позорно себя ведет - негодяи?! Гусев! Разве ты можешь сказать, что комментируешь откровенно плохую, скучную игру сборной! Не Игру сборной. Не Игру Слабой Сборной. Привычной для советского ока. Игра началась и завершилась великим Гусом. Это он учил ребят западному мышлению. Это с ним эти мальчишки научились не только мыслить, но и чувствовать. И волноваться. И рдеть, как щеки у Андрея. Это он научил вкусу и стилю. Это он научил их ценить Цену. Он был настоящим учителем для них, этих удивительных пацанов того чемпионата европы. Это он сказал, а мы не услышали. Это он сказал, что надо не только строить детские школы, приводить туда за руку хороших специалистов и строить стадионы. Это он сказал, что надо менять психологию и философию. И миропонимание. Не футболистов. Нет. То есть, не в первую очередь футболистов. Сборная, к несчастью, из рук Хиддинга опять вернулась в лоно народа своего. То есть, не народа. А массы. Жуткой массы. В лоно троечников. Это мы все ругаем кого-то, а сами сидим на трибунах, много нас, и масса людей, толпа... и опускаем, опускаем, опускаем одного футболиста, который нам чем-то неугоден. Свинство-то какое. В свиней превратиться. В стадо свиней. Чтоб всем вместе. Да против одного. А Юра бежал, бежал, работал, работал, подкат, еще... еще. Как его учил Гус. Как научила Англия. Как профессия научила. Юра работал. Как мог. Талантливейший парень. Мужчина. И честный человек. Он не сломается. Не ждите. Он - герой. А вы - толпа. Грязная и опустившаяся. Гордости не знающая. Высоты. А он знает. Поэтому он - Жирков. А вы - Никто. Юра, ты видишь, как тебя встретила страна?! Родина твоя? Футбол - это жизнь.

[admin]

«Глядя на себя и своих друзей как бы со стороны, «через другой век», через дела, мысли и документы (…) ушедших людей, мы вдруг замечаем то, что вблизи, вплотную было почти неразличимо… И, устремляясь в прошлое, мы как будто соединяем длинной цепью наше сегодня и их далеко. Соединяем, и сразу по цепи «бежит ток», и становится ясным то, что именуют «связью времен», и огромного исторического расстояния как не бывало, и мы уже в компании тех ребят, а они с нами». Н.Я.Эйдельман «Прекрасен наш союз».

Саша Кознов. Его с нами нет уже Год. Совсем не так. За этот Год его стало гораздо больше с нами. Он стал чаще в нас. Он стал Нами. Наш Квентин Дорвард. Единственный в своем роде. Влюбленный Рыцарь. И счастливый Отец. И такой большой. И такой беззащитный. И такой родной.

[admin]

И еще об одном Человеке-Личности года 2010. Разухабистый парень. С прекрасной головой. Тонко чувствующий начало и концы телевизионного пространства. Обаятельный. Свой. Нет. Не так. Умеющий Быть Своим. Но очень одинокий. И талантливый. Отдельная такая Планета. Много коих в этом удушливом Пространстве, пространством-то кое уже и не назовешь. Идущий свой Дорогой. Скользкой. Порой не праведной. Но - Одержимый. В своем Призвании. Но Вот этот Поступок, Леня. ЛЕОНИД ПАРФЕНОВ. Он многое заставил нас передумать. И не про геройство вовсе хочется говорить. Не про Вызов. Не про Правду. А про Волнение. Вот - что было удивительное для меня. Какое Счастье было видеть Человека, взрывающего пространство своим Тремоло. Не спрятанным. Оголенным. Наружу. Как Капелян говорил - "с обнаженной кожей". Это не Человек говорил. Это Суть его говорила. Это Суть и Естество Им Говорило. И дыхание. Человек на твоих глазах шел в пропасть. Собственной Неизвестности. Нерукопожатий. Но он шел. Как тогда Янковский у Тарковского - помните?... Шел, потому что идти Надо Было. До Конца. Вот такой он оказался Истинный и Истовый - Леонид Парфенов. И здесь мы вправе произнести - Геннадьевич. Потому что Отец, по праву, обязан гордится таким Поступком Сына. Мы, может быть, и рождаем Сыновей на свет, и на войну их оплакиваем, ибо веруем, что только в огне куется Истинный Меч Чести Твой Фамилии. А война-то разве закончилась, ребята? Мы, ведь, с нее так до сих пор и не вернулись...

[admin]

И еще об одной Личности 10-года 21 века. Нет, так не справедливо сказать. О двух Личностях. Или о Личности - в Степени. В степенях - не защиты. ЛЕБЕДЕВ и ХОДОРКОВСКИЙ. ХОДОРКОВСКИЙ И ЛЕБЕДЕВ. Уж сколько говорено-переговорено-выговорено. Сколько языков отточили свою безудержную остроту. А умы - свою изысканность и изобретательность. Сколько витийствовали и негодовали. Сколько цоколи языками и праведно голосили. Стенали и Утирались. Хватит. В глаза им посмотрите. Просто - посмотрите им в глаза. Там - за решеткой. Искупить вину, даже если она есть, это же видно... по глазам. И несгибаемость видна. И решимость. И твердость. В глазах-то прочитайте. Все - там. И Дети. И Родители. И Страна. Она тоже - Там. Посмотрите. И Желание Жить. И Богу молиться. И Мы все Там... Мы все тоже в Этих Глазах. Раньше самых страшных в истории преступников - На Плаху - сразу - чтобы не повадно Другим было. На страхе-то Русь и держали. На Казни. Площадной. Прилюдной. Почему же в России сегодняшней появилось это удивительное страшное даже не средневековое мучительное средство наказания - медленно и садистки поджаривать людей на адской сковородке, наслаждаясь муками сжигаемых и стонами взирающих? Почему все это делается с таким изысканным упоением? С такой омерзительной усмешкой?... Понять только одного Вы не можете: Вместе с этими Двумя вся страна скворчит и мечется от бессилия. Тогда - Всех уж на Дыбы. Разом. Или Простить - Разрубить Узел - Страшный - И Простить... Хотя... какая это Огромная Нечеловеческая Дистанция для Всех Участников Трагедии. Простить. И Раскаяться. Вам - Раскаяться - ВСЕМ НАМ - Раскаяться. Знаете, во МХАТЕ перед смертью Олега Николаевича шла замечательная пьеса... называлась она, по-моему, "Несостоявшаяся встреча". Гендель и Бах, если не ошибаюсь. Ефремов и Табаков. Этот был бы самый Талантливый Поступок, Ваш Поступок, Владимир Владимирович Путин, если бы Вы не дали повода через Век играть на подмостках имперского театра пьесу про Несостоявшуюся Вашу встречу с Ходорковским. И с Лебедевым. Владимир Владимирович, протяните руку Первым - это очень важно, правда, очень важно и трудно... для Вас...для всех нас... для каждого... даже для не знающих... даже для непосвященных. Пути - нет - без этого. Протяните руку. Пусть это будет самый длинный и самый не приятный разговор. И самая тяжелая Встреча. Состоявшаяся. В Вашей и в Нашей Жизни! И еще - Самая нужная, знаете почему? Мы тогда обязательно улыбнемся! Все. Вместе. Обязательно улыбнемся. А-то как-то разучились...

[admin]

Итоги 10-го года 21 века... Нам ли их подводить? Право-то имеем? О Высоком? Почти об истории? Почти о Вечности? И с приподнятым гладко выбритым подбородком? И со светлыми незамутненными глазами на фоне башен и полотнищ в Будущее? Да, нет. Совсем не так. И совсем не об этом. А о людях, конечно, о людях - поразивших, восхитивших и не сломавшихся. Или живущих так, что изредка вместе с Солнцем на небе появляется Смысл. Первый Герой для года минувшего - ФЕДОР КОНЮХОВ - "великий путешественник", как принято его величать. А ровно 7 лет назад в студию "Маяка" зашел тихий, маленький, краюшкой человек. С книжкой в руках. Мы сели с микрофону. И очень долго с ним говорили. О том, как он привязывал себя канатами к дну лодки, как молился, как бесконечно ждал встречи с глазами жены на берегу и тут же покидал ее, потому что тянуло в море. Об одиночестве. О небе. О безветрие. И о птицах тоже. И о боли. Бесконечной боли. Он говорил тихим-тихим голосом, а я не мог оторваться от его глаз - бесконечных и мирных как мир сам. Он смотрел даже не вглубь себя. Не в глубь мира. А гораздо пронзительнее. И вот теперь он - ФЕДОР КОНЮХОВ - не путешественник. Он - священник. Он одел рясу. Человек, шесть раз в одиночку обогнувший земной шар, совершивший 40 уникальных экспедиций, поднявшийся на Эверест, на Северный и Южный Полюс, берет теперь на себя еще более неподъемную ношу - поднять на своих хрупких плечах наши чудовищные грехи. Я хочу увидеть сейчас Ваши глаза, Отец Федор Филиппович Конюхов. В ноги Вам поклониться. Прощения попросить. Храни Вас Бог!

[admin]

Унесенная - Ветром. Привнесенная - Стихией. Живущая - Небом. БЕЛЛА АХАТОВНА АХМАДУЛИНА. Белла. От венценосного колокола. От звона, с тяготением ввысь. От перезвона смыслов, интонаций и ритмов. От безудержности. От сопричастности. От запредельности. Неисчислимая. Нерукотворная. Единоутробная. С влюбленными намертво. Опьяненными заживо. Жизнь хранящими в себе. И смерть боготворящими. Кто - над людьми. Кто - из людей. Кто - во имя. Всполох ухода. Завершая осень 2010-го. Время останавливая. В вечности ждущая. Белла Ахатовна. Ах-мадулина. Ах-Цветаева. Ах-матова. Ах - ...

[admin]

Время - Послушников. Не Личностей. Не Героев. И в этой невесть куда и зачем спешащей массе появляется Человек. В облике, столь узнаваемом и близком, проступают забытые черты тех, кто находит силы идти наперекор и несмотря на. Теплый человек. Мягкий. Доступный. И вдруг поступками своими взбирающийся на недосягаемую высоту храбрости и твердости. Поступающий Человек. Ношу несущий. Бередящий. Совестливый. Честный. ВАХТАНГ КИКАБИДЗЕ. Кого так любовно и снисходительно, хлопая по плечу, всегда называли Бубой. "Вы меня не предали...". Пронзительность глаз. Боль. Непонимание. Обида. Страдание. Не за стрелявших. За тех, кто молчит. И молчал. И будет молчать. И надежда на тех, кто научится не молчать. За пережитое и любимое. Но расстрелянное и изнасилованное. За бесконечно родную Грузию, ткавшую скатерти и выдувавшую бокалы, за согревающую вином и человеческим сердцем, словом и радушием. И преданную. Подло. Не по-человечески. Нами. И Лица. Лица. Лица тех, кто в клялся в Любви. И кто растоптал ее. Кто не смог. Ах, Вахтанг Константинович, Вахтанг Константинович... как больно, что в этот ряд попала и Юлия Константиновна - Совесть наша. Гордость наша. Душа наша. Значит, как сильна Ваша Боль. Простите нас. Простите нас. Простите.

"Вы меня не предали - Разочаровали". Вахтанг Кикабидзе. http://rutube.ru/tracks/1595032.html?v= ... ce46718bb5

[admin]

Сегодня 28 сентября. Два года назад в этот день не стало Левы Солина -композитора. И еще - истинного Аристократа. И еще Человека, бесконечно влюбленного во все талантливое, что этот Мир создавал. Вся жизнь его была лишь безудержным Восхищением всем сущим. Он Боготворил Театр Вахтангова... там звучала его пронзительная "Иркутская история". Он умел дружить - он свято хранил в сердце каждое Дыхание и Поступь Творцов - Борисовой, Ульянова, Максаковой, Рубена и Евгения Симоновых, Яковлева. Он дышал ими. И был всегда немного в стороне - как необходимость Восторга. Как важность Восторга. Он чудодействовал вокруг своих Героев - сидел на репетициях Петра Фоменко, и для него это было важнее куска хлеба, крынки молока и даже порой звездного неба. В День Победы он читал на кухне Пастернака, хотя у самого вся грудь была в орденах. Он обнимал молодых, как будто хотел передать им частицу собственного Вдохновения. Солин, который жил в Лялином переулке. И звонил ночами. И говорил, когда его уже никто не слушал. Московский сумасшедший, без которого Москва стала сиротливой на целую огромную Планету. Нежный. Ранимый. Дурашливый. Хулиганистый. Похабный. Лева Солин. Он принес перчатку в дом моему новорожденному сыну. Он жил в Нашем городе. Он живет в Нашем Городе. Спасибо, Левушка! И прости. Прости, что в тот, последний день не остался рядом с Тобой. Я-то ушел. А ты напоследок рассказал анекдот. Хотя тромб уже летел. Будь он проклят.

В этой музыке живет Душа Левы. Он оставил Миру Самое Главное - http://www.levsolincomposer.com/

[admin]

Об одном Человеке. Тоже - Герое Нашего Времени. Или Анти-Герое. Когда он появляется в эфире одной популярной радиостанции, у меня вся душа и мозг переворачиваются! Но прежде - о радиостанции. Ее мы полюбили с самого начала. И любим. Бесконечно. Там всегда работали очень интересные, дышащие, думающие люди. Многие мои коллеги и знакомые до сих пор славят Высокое Звание Журналистики, работая там. Они думают. Спорят. Борются. Негодуют. Ругаются. Они - единственные в своем роде. Они, наверно, сегодня и есть баррикады, через которые постоянно стреляют враги-оппоненты. Их даже терпят в Кремле. Потому что слишком уж красив, стремителен, изыскан их Взлет. Их Поступок. И еще они великолепно говорят. Язык там хороший. Радийный. Русский. С примесью местичковости. И не только в языке. Но, это вопрос вкуса....Радио "Эхо Москвы". И вот в этом замесе безудержной истинной талантливости работает, или так считает ЧТО работает, человек по имени Матвей Ганапольский. Я не могу простить ему хамства - откровенного, страшного, циничного хамства, ко всему... ко всем... особенно к Женщинам... а особенно к девушкам, рядом с ним ведущим эфир... Я не могу простить его Хамства даже к Врагам его... я не могу простить его позерства, его якобы вседозволенности, якобы непогрешимости.... я не могу простить его трусости при всегдашней браваде по любому поводу... я сам трус по природе... но такой безудержной трусости, как у Матвея Ганапольского.... я еще не встречал... "Эхо Москвы", Матвей Ганапольский и с таким смаком "Хорьки, бл.! и чувствовать себя Героем... Есть такая программа на "Эхе" - Клинч. Я бы с огромным удовольствием сошелся бы с Ганапольским в Клинче. С огромным бы удовольствием. Я презираю Вас, МАТВЕЙ ГАНАПОЛЬСКИЙ!

[admin]

Это о людях. Об эх судьбах. Об их призваниях. И о профессиях. Об их жизни. И о смерти. О их горах. О горе. О несбыточном. И о звездах.... Намедни НТВ показало интервью с МАКСИМОМ АВЕРИНЫМ Популярным ныне артистом. Наверно, скорее благодаря Глухарю. И еще еще ролям у Кости Райкина в Сатириконе. Дело сейчас даже не в этом. Максим, спасибо Вам за слова о Маме и Марине Александровне Пантелеевой. За ее руки. За ее дыхание, услышанное в Ваших недоговоренностях. За отношение к Профессии. За строгость.За Высоту. Еще спасибо - за белую рубашку. За бабочку. Это было оттуда... из настоящей вахтанговской школы - от Жлеза, Симонова, Катина, Бурова. Вы одной крови с ними. И в роли. Вы ее плетете как вахтанговец. История+ Смысл+ еще что-то, о ком никто и никогда не догадается.... Но что так любят называть вахтанговским...Вот Это и берегите. Может быть, ничего дороже и в профессии нет. А еще, Максим, я не принял Вас на первый курс Щукинского. Есть такая вина. Симонов так был за тебя - Красные кони (!)...а я вот въелся.....и не не смог. Божьей Тебе Дороги, Максим Аверин.